Пара строк из дневника Давида Самойлова от 28 декабря 1989 года. «Румыны ухлопали своего диктатора. Это не развлекло». Запись, если угодно, слегка циническая, но скорее безразличная по тону. Ни скорби, ни радости. Справедливость вроде восторжествовала, но на душе все равно тоскливо. Да и веры в справедливое устройство мира после казни Чаушеску у поэта-фронтовика не прибавилось.

О справедливости можно было бы говорить, хотя бы применительно к ХХ веку, если бы Ленин тихо помер в Швейцарии. Если бы Сталина прикончили в начале 20-х годов. Если бы Гитлер вообще не рождался на свет.

Оснований для радости в подобных случаях для взрослого человека вообще маловато. Это лет в 17 можно в какой-нибудь оде «Вольность» бросить в лицо тирану разящий стих: Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу,// Твою погибель, смерть детей// С жестокой радостию вижу. А позже, когда лета к суровой прозе клонят, скажешь иначе: Не приведи Бог видеть русский бунт.Кроме того, размышляя о смерти диктатора, более всего думаешь о его жертвах. О тех, кого он замучил и убил, прежде чем, нажравшись кровью, отправился на тот свет.

На совести Муамара Каддафи тысячи, если не десятки тысяч жизней.

Он был спонсором терроризма на Ближнем Востоке и в Европе. Заказчиком двух воздушных терактов — против пассажиров американского «Боинга» и французского DC-10. Методом диалога полковника с оппозицией были пыточные тюрьмы, и первые захоронения расстрелянных, которые найдены после начала восстания, едва ли станут последними находками такого рода. Бежавших из Ливии противников режима агенты Каддафи находили и убивали буквально по всему свету: в США, ФРГ, Италии, Англии, Греции… Большой, хотя и лукавый друг СССР, он почерпнул немало полезного из опыта наших людоедов, который творчески переработал на свой, африканский лад.

Армия, состоящая в мирное время из «всего народа», в том числе женщин, — до этого не додумался и Сталин, а Гитлер устами Геббельса объявил «тотальную войну» союзникам только после Сталинграда. Но все-таки драгоценных черт сходства было больше, чем различий. Подобно нашим вождям, Каддафи питался нефтедолларами, скармливая остатки от этих пиров благодарным соотечественникам. Подобно нашему лучшему другу писателей, он был не чужд философии. Знаменитая «Зеленая книга», которую полковник предложил своему народу и остальному человечеству, являла собой гремучую идеологическую смесь, сочетавшую в себе марксизм, маоизм и исламский фундаментализм.

Почему же он проиграл? Если сравнивать его судьбу с участью неудачников минувшего и нынешнего века, то диагноз оказывается схожим: все они явно не рассчитали своих сил. Чаушеску просто не в состоянии был поверить, что подведомственный ему народ изнемогает от ненависти к коммунизму. Саддам и Милошевич всерьез собирались воевать с мировым сообществом. А Каддафи, с его претензиями на лидерство в арабском мире, прежде всего настроил против себя единоверцев, а уж потом — Запад и весь остальной мир.

Впрочем, он был неглуп и, оказавшись в конце 80-х годов прошлого столетия в полной изоляции, начал довольно успешно имитировать успехи в деле личного перевоспитания. Он выдал шотландскому суду двух своих граждан, подозреваемых в теракте над Локерби, и даже согласился выплатить компенсацию родственникам погибших. 11 сентября 2001 года, почувствовав, что настал его час, решительно, по-путински поддержал Америку и последними словами заклеймил бен Ладена. Его разведка стала даже сотрудничать с ЦРУ в борьбе с терроризмом.

Однако внутренне Каддафи совсем не изменился, и мир это скоро узнал. Ибо палач остался палачом, и когда лет десять назад, желая отбить свои деньги, он затеял процесс против болгарских медсестер и врача-палестинца, якобы заразивших СПИДом ливийских детей, все с ним стало окончательно ясно. Медиков приговорили к расстрелу, потом были другие суды, бессильные протесты западных политиков и общественных организаций, после был заплачен выкуп (в том же размере, что и родственникам погибших над Локерби), и заложники вернулись домой.

В те дни он праздновал победу. Он опять заставил говорить о себе весь мир. Он досыта поиздевался над Европой и над Америкой. Он отомстил им всем. И это казалось правдой: победа, деньги, свершившаяся месть.

Он ошибался в другом. В том, что никакими деньгами не измеряется. Поскольку в глазах человечества он вновь стал тем, кем был — убийцей и террористом. И когда года четыре спустя «арабская весна» пустила свои свежие ростки в Триполи, в цивилизованных странах о его судьбе думали еще меньше, чем о Мубараке или Бен Али. Дошло и до международных санкций, и до военного вмешательства во внутренние дела Джамахирии. Сражавшийся до последнего патрона и готовый потопить в крови всю Ливию, лишь бы сохранить власть, он был обречен с первого дня революции. Последний бой, в ходе которого его пристрелили, стал естественным завершением политической карьеры Каддафи.

В общем, ливийцы ухлопали своего диктатора. Это не развлекло. Да и какие тут развлечения, когда страна лежит в руинах. В Ливии начинается новая эпоха, любые предсказания гроша ломаного не стоят, и говорить можно лишь об исторических уроках жизни и смерти автора «Зеленой книги». Уроках, которые могли бы стать весьма полезными для торжествующих ныне национальных лидеров. Однако основной их чертой является принципиальная необучаемость, и в этом смысле они представляются достойными преемниками покойного Муамара Каддафи.