В этом уравнении есть деньги, есть ученик – а куда дели учителя?

В минувшую субботу, 8 октября, в одном из столичных СИЗО скончался директор московской школы № 1308 Андрей Кудояров. У 48-летнего педагога, по официальной версии, не выдержало сердце. В следственном изоляторе Кудояров находился в качестве подозреваемого во взяточничестве – его обвиняли в систематических поборах с родителей учеников.

О факте вымогательства взятки со стороны Кудоярова правоохранителям сообщил отец одного из не поступивших учеников. Со слов потерпевшего, его сына сочли недостаточно способным для обучения в одной из самых «продвинутых» школ Москвы. Мальчик пытался поступать вне подготовительных курсов, и директор Кудояров, как утверждает заявитель, потребовал внести за поступление плату в 300 тысяч рублей. При этом 60 тысяч отец ребенка внес безналичным образом, на особый счет в качестве благотворительного взноса, а еще 240 тысяч Кудояров потребовал внести наличными.

Дальше, после того, как отец поступающего заявил «куда следует», при передаче денег задержали охранника школы, а чуть позже – и самого Андрея Кудоярова. К переданным охраннику деньгам директор не прикасался, однако основным подозреваемым вышел именно он. В качестве меры пресечения было выбрано содержание под стражей – мера, кажется, слишком жестокая для данного вида преступлений, однако суд и следствие выбрали именно ее. Дело в том, что в одной из школ того же Юго-Западного округа Москвы директор, подозреваемый во взяточничестве, недавно скрылся от следствия.

О сердечных болезнях, которыми ранее страдал Андрей Кудояров, не сообщается. В связи с этим уже прозвучало: «второй Магнитский». Впрочем, говорить о злонамеренном оставлении подследственного в опасном для жизни состоянии не обязательно – как в российской пенитенциарной системе поставлена медицинская помощь, известно всем, а у мужчин среднего возраста инфаркты случаются порой без всяких предварительных симптомов.

«Я не юрист, но то, что произошло – во многих отношениях странно, — сказал в интервью «СП» главный редактор журнала «Директор школы» Константин Ушаков. – Оставим разговор о своевременности оказания медпомощи, оставим даже и существо вопроса – здесь до приговора суда мы говорить не можем. Но мера пресечения выбрана, на мой взгляд, неадекватно – даже если человек виновен в таком преступлении, он не должен полгода проводить в тюрьме, так можно поступать только с киллерами. Кстати, помнится, не так давно президент распоряжался не заключать под стражу обвиняемых по экономическим статьям. И почему так долго расследовали дело, если свидетелей множество и все доказательства на руках?»

Хотели того правоохранители или нет, но дело Андрея Кудоярова, вкупе с некоторыми другими не столь громкими уголовными делами, получилось показательным. По крайней мере, до коллег-директоров смысл преследования дошел вполне конкретно. «Людям бьют по рукам, показывают границы возможного, — заключила в беседе с «СП» одна из директоров столичных школ. – А никакого «возможного» уже и нет: шаг вправо – невозможность хорошо работать за те деньги, что дает бюджет, шаг влево – жесткий запрет на любую побочную деятельность, она пока еще незаконна».

То есть схема получения школой внебюджетных средств от родителей поступающих – довольно известная и отработана, еще несколько лет назад ей пользовались практически все хорошие школы. Поступление возможно, по сути, только при помощи «штатных» подготовительных курсов. Они стоят более или менее солидных денег (от 3 – 4 до 10 и более тысяч в месяц) и длятся с октября по апрель. На них ученики знакомятся со своими будущими учителями, те подтягивают ребят до приемлемого уровня , родители успокаиваются по поводу поступления в школу – и все, вроде бы, довольны. Поступление за большие деньги вне очереди и подготовительных курсов – более или менее экзотическое явление даже для Москвы, однако некоторые школы уступают бешеному напору опоздавших родителей и деньги берут. В конечном итоге, все также рады – родители смогли пристроить ребенка, а в бюджете школы образуется «неучтенная» и потому незаменимая сумма денег.

Итак, главный экономический парадокс нынешней школьной реформы: с одной стороны, реформа в части финансирования образовательных учреждений стимулирует руководителей школ «крутиться», изыскивать бизнес-стратегии и применять их; с другой, показательные процессы дают понять, что привычные «серые» схемы закрывания бюджетных дыр теперь могут обернуться тюремным сроком или даже чем похуже.

Есть и политическое измерение – по крайней мере, так считают учителя из Астрахани, недавно объявившие голодовку в знак протеста против увольнения неугодной, по их мнению, властям директора школы № 74 Надежды Гоголевой. Учителя уверены, что единственная вина Гоголевой – ее политическая позиция: ее уволили как активиста «Справедливой России». Кстати, и коллеги Андрея Кудоярова, и родители учеников школы 1308 тоже убеждены, что уголовное дело против основателя школы – «подстава».

О том, что же происходит с директорами школ и можно ли разглядеть в этом осмысленную государственную политику, «СП» поговорил с Олегом Степановым, экспертом Всероссийского фонда образования:

«СП»: — Почему, на ваш взгляд, директора школ сейчас так часто становятся героями скандалов и даже уголовных дел?

-Директора школ всегда были мальчиками для битья, увы. С одной стороны, на них возложена большая ответственность, с другой – у них выкручены руки. Директора задавлены многочисленными правилами, инструкциями и ограничениями. У них море отчетности. В соответствии с действующими законами они не могут даже полностью законно заключать договоры. Им предписывают сверху – как стричь газоны и какой длины на них должна расти трава. Разве это не бред, не анекдот?

«СП»: — Может ли это быть связано с нововведениями, с изменениями правил игры… Директорам пытаются показать границы дозволенного – а вместе с тем новые законы в образовании требуют от директора предприимчивости…

— Получается совершенно дикая ситуация: ведь изначально директор школы – это прежде всего научный и педагогический ее руководитель. А сейчас реформаторы от педагогики пытаются сделать из директора – менеджера. Но на двух стульях сидеть не получается. Слишком сложно. Поэтому люди и падают. Кстати, подобным же образом у нас реформируют всё – вспомним последние реформы, от закона о монетизации льгот до последних нововведений, в том числе законопроекта об образовании.

«СП»: — Что нужно было бы, по-вашему, исправить в нынешнем законопроекте «Об образовании»?

— Доделывать нынешний законопроект об образовании – все равно что искать недочеты в исполнении моста, построенного не поперек, а вдоль реки! Непонятно, на что истратили 83 млн рублей, которые в виде гранта отдали Высшей школе экономики, разработавшей проект. Подумайте – в этом законе нет даже основополагающих понятий «воспитания» и «просвещения».

Школа переживает системный развал революционного масштаба. Введение ЕГЭ уже несколько лет назад разделило ученика и учителя. Сейчас их еще больше разделяет принцип «Деньги следуют за учеником». В этом уравнении есть деньги, есть ученик – а куда вы дели учителя, главную для образования фигуру? Сейчас уже пытаются как-то откатить самые одиозные части реформы назад – вводят, например, институт филиалов школ, специально для сохранения малокомплектных сельских учреждений… Но это, на мой взгляд, бесполезно, пока сохраняется нынешняя политика в области образования.

Преследование школьных директоров – скорее всего, не осмысленная кампания, а стечение обстоятельств; ситуация в образовании при этом остается кризисной, полагает Константин Ушаков, главный редактор журнала Директор школы и председатель жюри всероссийского конкурса «Директор школы года»: