Акция протеста 4 февраля: главное — не допустить провокаций

Безопасность шествия обеспечить гораздо сложнее, чем обычного митинга, указывает эксперт

Когда политическая трескотня вокруг организуемых в грядущую субботу митингов сливается в монотонное гудение, и аргументы «за» и «против» уже безнадежно теряют свою убедительность (в конце концов, каждый все равно делает личный выбор сам — куда и с кем ему идти), неминуемо остается один вопрос, который, пожалуй, стоит всех прочих: встречу ли я вечер законного выходного дома с семьёй или в камере ОВД, или, не дай Бог, на больничной койке, или…

Гражданская активность притягивает к себе не только популистов, искателей легкой славы (а в век победившего твиттера таковых оказалось много), но и подчас личностей не таких безобидных — сознательных провокаторов, как со стороны тех, кто разделяет тезисы протестующих, так и со стороны оппонентов. Не говоря уже о том, что в
принципе большие народные собрания притягивают к себе — как пламя мотыльков — людей порой просто не слишком здоровых на голову, от которых просто не знаешь чего ждать.

Потому искренне удивляешься тому возмущению, которое массово излилось из либеральных и окололиберальных недр в «уютные блоги» после того, как депутат Госдумы, член оргкомитета шествия и митинга «За честные выборы» и в прошлом сотрудник силовых органов Геннадий Гудков обмолвился, что на акции в толпе будут присутствовать сотрудники спецслужб. Что тут началось! Сколько возмущенных реплик было излито воистину «сетевыми хомячками» в его сторону! Как только не клеймили, что только не припомнили! Такое впечатление, что обрушившиеся со своим несогласием на присутствие силовиков собрались на акцию в полной и искренней уверенности, что протестовать против подлости соберутся исключительно люди приличные, достоинства в каждом из которых хватило бы не на одного Сахарова или Лихачева.

Однако акция 24-го декабря — если посмотреть публикации в той же либеральной прессе — собрала среди участников и сочувствующих помимо бравурных, экзальтированных и просто положительных отзывов и немало негатива. Жаловались на «радикальный элемент», который вел себя вызывающе, порой слишком, жаловались на тех, кто перепутал акцию против фальсификаций на выборах с каким-то фанатским слетом, где бьют «не за ту» атрибутику. Читаешь жалобы, и не по себе становится. Как же не случилось ни одной потасовки? А что такое потасовка в толпе из нескольких десятков тысяч объяснять, наверное, излишне. И ни капли крови (дружно плюнули через левое плечо) не пролилось. Это заслуга Акунина, Немцова, Быкова, Навального или Чириковой?

Нет, заслуга, в том числе, и тех самых «бойцов невидимого фронта» (помимо собственно полиции и ОМОНа), которых, к их чести, и правда не было видно на самой акции, но чьими руками и чьим внимательным вымуштрованным взглядом безопасность каждого из многотысячной толпы была обеспечена.

О проблеме обеспечения безопасности массовых мероприятий на массовых акций обозреватель KM.RU поговорил с заместителем председателя Комиссии Общественной палаты РФ по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы, главой Общественного совета при ГУ МВД по Москве Ольгой Костиной:

— Для нас это стало обычной практикой, когда мы расставляем наших наблюдателей по всем массовым акциям в городе. 4 февраля их будет три как минимум — на проспекте Сахарова, на Поклонной горе и шествие от Калужской площади с митингом на Болотной. От нас на этих акциях будет работать объединенная группа наблюдателей. Я могу сказать, что в период с 4-го по 24-е декабря прошлого года на акциях от нашего общественного совета на акциях дежурило в общей сложности 98 человек.

По итогам работы, которая была проведена нами в конце прошлого года, надо сказать, что и организация работы полиции и бдительность самих граждан внутри, например, митинга на проспекте Сахарова была достаточно высокой. И общественность утверждала, что полиция работала качественно и их присутствие не вызывало ощущения угрозы, но наоборот — ощущение безопасности. То есть нам удалось соблюсти баланс, когда человек в форме, стоящий в оцеплении митинга, не вызывает у митингующих ощущения давления или угрозы, но обеспечивает покой и уверенность, что в случае чего, всегда можно будет обратиться к представителю правоохранительных органов.

Конечно, работа это тяжелая, у нас буквально вчера был общественный совет, на нем звучала цифра почти 500 тысяч человек — это те, которые с разных инстанций отвлекались на проведение массовых акций. Само количество массовых мероприятий проводимых в Москве и по России выросло за последнее время ориентировочно в 3 раза. Но, во всяком случае, те мероприятия, что произошли в конце прошлого года прошли без серьезных эксцессов. Были несколько всплесков внутри митингующих, но, во-первых, они сами жестко пресекали подобные нарушения, начиная от фаеров и заканчивая попытками более серьезных провокаций, выталкивая провокаторов в руки полиции.

Был еще один важный момент, которого придерживались наши органы — задержание с доставлением, оформлением и судом — мера, применяемая все же к серьезным нарушителям, то есть к людям, которые провоцируют беспорядки и опасные ситуации внутри митинга. Массовых задержаний в конце прошлого года не было, и я уверена, что их не будет и на мероприятиях 4-го февраля. Мероприятия согласованы, маршруты утверждены, и полиции остается следить за общим правопорядком. Но были случаи во время прошлогодних акций, когда приходилось проводить профилактические беседы в отделениях с теми, кто пытался жечь фаеры, провоцировать.

Вы согласны с утверждением, что формат шествия сам по себе более уязвим для провокаций?

— Если просто говорить о формате, то конечно в любом случае шествие сложнее обезопасить от провокаций. Поскольку, когда люди двигаются по конкретному маршруту, проще (и снаружи и изнутри) спровоцировать прорыв в любом несанкционированном направлении. Давайте вспомним акцию на Чистопрудном бульваре, которая прошла на следующий день после выборов. Она была согласована, собрала большое количество народа, была масштабная, яркая. И все было бы ничего, но когда участники акции стали двигаться в сторону метро, некоторые известные нам персонажи пошли на так называемый «прорыв», что привело, как мы знаем, к массовой драке, к массовым задержаниям и к повышению градуса напряжения в обществе.

Поэтому любое движение организовать с точки зрения правопорядка конечно сложнее. Хотя с другой стороны могу сказать, что обеспечение например перехода граждан с Площади Революции на Болотную площадь в прошлом году вдоль милицейского оцепления не вызвало ни паники ни проблем. Но риск провокаций есть, и наши наблюдатели особенно будут сосредоточены, как и раньше, на местах, где особенно высок риск создания «прорыва», провокаций.

Как-то Дмитрий Медведев предложил выделить отдельную площадь для протестов, что-то вроде «российского Гайд-парка». Как Вам такая идея?

— Такой вариант был бы неплох, но я, честно говоря, наблюдая за переговорами представителей оппозиции с московскими властями, сомневаюсь, что их устроит какое-то одно место. Пусть и оборудованное. Все-таки — и это оправдано с точки зрения логики политических активистов — хочется выглядеть эффектно, чтобы их увидело еще больше народу, именно этим, в том числе были вызваны такие трудности в согласовании деталей акции. И я в принципе считаю, что было бы неплохо выделить отдельную площадь для людей с самыми разными взглядами, не только с политическими требованиями, но и социальными, которые могли бы в упрощенном порядке согласовывать там с властями свои акции, а может быть даже и не согласовывать. Но я очень сомневаюсь, что это каким-то образом на сегодняшний день удовлетворит наши оппозиционные силы, им хочется каждый раз другого масштаба, каких-то новых форм. И предполагаемый вариант «русского Гайд-парка» их бы вряд ли устроил.