Я хотел бы видеть в движении целую когорту радикальных художников и дизайнеров, которые смогли бы создать новые запоминающиеся произведения искусства и распространить их затем через Интернет.

Я обожаю стиль. Мне нравится быть стильным. Я ведь что имею в виду: я искренне верю в важность эстетики – визуальной, текстуальной, концептуальной эстетики. Я верю в силу убеждения, как с помощью аргументов, так и посредством изящества. Я задумался над важностью стиля, когда недавно сходил в кино на фильм «Black Power Mixtape».

Черт подери, – подумал я во время просмотра – даже если бы я был совершенно аполитичен и жил в Америке 1970-х (пусть это звучит смешно), я бы обязательно вступил в «Черные Пантеры», хотя бы лишь из-за их формы. Этот фильм был буквально переполнен кадрами с худощавыми чернокожыми «Пантерами» в кожаных куртках и беретах; дети в классе скандируют «Власть народу!». Анджела Дэвис, произносящая гневные обвинения, встряхивает своей огромной круглой афро-прической.

Весьма вдохновляющий материал для активистов.

Вполне очевидно, что именно определенный стиль способен привлечь людей в движение. Вот, «Анонимы», если взять недавний пример, – они очень стильные, и у них классная эмблема. Они сделали весьма удачную поп-культурную видеопрезентацию. Они даже свои маски взяли из комиксов Алана Мура. «Анонимы», как движение, очень удачно апеллировали к тем людям, которые ощущают недовольство нынешней политикой – но, при этом, их привлечь лишь с помощью попсовых ценностей и кратких афоризмов («Имя нам легион. Мы не прощаем. Мы не забываем. Ждите нас»), а не нарисованными от руки баннерами и дебатами о различных аспектах в терминологии антикапитализма.

И это объяснимо. Ведь если капитализм в чем-то и преуспел, так это в том, что он может бесконечно находить для нас все новые и новые способы тратить деньги и время. Блестящие игрушки в блестящих коробочках, все новые и новые безделушки, новые ощущения, которые можно купить. Конечно, с подобным переизбытком потребительской культуры нужно бороться – но какие бы альтернативные модели не предлагали мы людям, они должны быть столь же яркими и веселыми. Иначе чем же они будут их привлекать?

Капитализм будет ниспровержен отнюдь не серым и бежевым – а ярко-розовым и неоновым. Не обязательно, именно ярко розовым и неоновым… Но, думаю, вы поняли смысл. Это не означает, что мы отрицаем необходимость таких понятий как преданность своему делу и самопожертвование, которые необходимы для реализации системных перемен. Я просто имею в виду, что мы должны сосредоточиться на более ярких аспектах антикапитализма. Ведь именно этого так не достает Компартии, разве нет?

Мне как-то довелось прожить некоторое время в Париже. И там я буквально потерял счет количеству выставок, посвященных студенческому движению Мая 1968-го года. Память о нем до сих пор пронизывает всю современную французскую культуру. Май 1968-го – это повсюду прославляемое мифологизированное прошлое, которое все еще живет в настоящем.

И вместо того, чтобы акцентировать внимание на политических расхождениях внутри этого движения, современные выставки отображают его визуальное наследие. Они демонстрируют характерные для того времени буклеты, постеры, коллекции уличных фотографий, черно-белые изображения стойких, но вместе с тем дурашливых студентов, оккупирующих улицы, театры, университеты – убежденных в том, что они переживают момент перелома и перехода к новому социальному порядку. Сам дух радикальной свободы и восстания должен прорваться необузданной креативностью. Революционное движение не сможет настолько же очаровать юных французов и француженок, если не будет столь же фотогеничным. Если поколение 1968-го года (soixante-huitards) и пыталось воплотить в жизнь желаемый мир, то для них было очевидно, что этот новый мир будет стильным.

Движение «Occupy» внесло много нового в плане лозунгов. Слоган «Нас 99%» уже стал узнаваемым повсюду, слово «Occupy» стало условным обозначением активистов. «Оккупируй Уолл-стрит», «Оккупируй Лондонскую биржу», «Оккупируй тундру», «Оккупируй всё».

С другой стороны, если принимать во внимание, что все эти лозунги были и в самом начале движения, за это время можно было бы придумать и побольше впечатляющих образов (кроме распространившегося мэма «полицейский с баллончиком»).

Лично я хотел бы видеть в движении целую когорту радикальных художников и дизайнеров, которые смогли бы создать новые запоминающиеся произведения искусства и распространить их затем через Интернет (возможно, это что-то вроде нынешних попыток движения «Оккупируй Лондонскую биржу» совместно придумать новую эмблему). Несомненно, «Occupy» – это всемирное движение. Несмотря на все свое многообразие, оно выступает под единым баннером, что уже дает мощный объединяющий эффект.

И, наконец, давайте четко определимся: стиль может стать инструментом революции, а мода – контрреволюционна. Стиль не является чем-то временным, это вопрос настоящего качества, тогда как мода – это преходящий вкус к различным стилям, которые обязательно должны меняться настолько быстро, насколько возможно, чтобы максимально ускорить их устаревание.

Должен также признаться еще, что в основном я позаимствовал эту философию у Брюса ла Брюса – всеми любимого альтернатив-гей-революционного порнографа. Именно он создал собственную диаграмму Венна, в которой такие сферы, как сексуальность, мода и радикальная политика накладываются друг на друга. А его манифест «Фиолетовой Армии Сопротивления» стал отныне моим любимым революционным манифестом (прости, Карл).

Да здравствует стиль!

Да здравствует Фиолетовая Армия Сопротивления!