Украинские СМИ примерно в таком же положении, как и российские, поэтому говорить, как они относятся к нынешнему «Русскому бунту» – значит говорить о том, как им позволено относиться. Восторгов не заметно, осуждения – тоже.

Можно слышать снисходительное одобрение: лучше, мол, поздно следовать примеру Майдана, чем никогда. Говорят и об «украинизации России», имея в виду памятное путинское обещание не допустить украинизации российской политической жизни. Что касается власти, то она помалкивает. Некоторые считают, что она в растерянности. Думалось, что вечно придётся иметь дело с Путиным, а он отныне хоть и Путин, да уже не тот. Обрусевшая часть Украины по-прежнему хотела бы видеть его своим президентом, остальная к нему равнодушна. По её давно сложившемуся мнению, дело не в правителях России, а в самой России. Это не совсем обычное равнодушие. Это горячее, клокочущее равнодушие.

Просвещённого внимания заслуживают те из национал-демократов, которые полагают, что для украинства свободная Россия – это было бы скорее плохо, чем хорошо. Путинизм тратит большие деньги на подрыв украинства негласными способами. Он, например, содержит целые партии-страшилки «профессиональных украинцев». Против Ющенко, начиная с 2004 года и до недавнего времени, действовали суммы, поражающие воображение. Российская свобода не стала бы продолжать эту практику, но радости украинству было бы мало. Дело в том, что демократическая, облагороженная Россия стала бы намного более привлекательной для украинского населения. Резко усилилось бы стихийное, природное, так сказать, русское влияние на Украину. А это, как ни верти, — русификация. Окончательное обрусение Украины – кроме Западной, да и то… — стало бы делом немногих счастливых для российской демократии лет. Если в чём и можно было бы тогда упрекнуть Россию, так это в недостатке великодушия – в том, что она не пожелала закрыться от Украины, дабы таким способом продлить дни украинства. Понятно, что пережить этот упрёк ей было бы нетрудно. Закрыться от кого-либо и остаться свободной страной невозможно.

Ум говорит одно, а сердце – другое. Умом национал-демократ понимает, что путинизм для украинского дела есть благо, и пусть бы длился вечно, становясь всё гаже. Украинство может сохраниться, только отталкиваясь от русскости. Русские марши — подарок, за который можно, казалось бы, благодарить судьбу. Но сердце национал-демократа всё равно не спешит проникаться такой благодарностью. Он не может сочувствовать путинизму даже втайне. И это при том, что для него в России демократов нет. Русская демократия кончается там, где начинается украинский вопрос. Это сказано давно, и в целом справедливо до сих пор. С точки зрения интересов украинства, Путин и демократы – два сапога пара. И всё равно сознательный украинец сочувствует демократам. Пусть для него они никакие не демократы, но для себя и своего народа они все-таки не путинисты. А мы соседям зла не желаем.

Права национального такой украинец ставит очень высоко, но не выше общечеловеческого и политического. Здесь неизбежны трудности и противоречия. Права человека и права нации не всегда и не везде способны к мирному сосуществованию. Он прост только для демагога, вопрос, как примирить, а тем более, породнить национализм и демократию. Не случайно тот же украинский национализм у своих истоков противопоставлял себя демократии. Нынешний образованный украинец, в отличие от тех своих предшественников, не может поступить так же. Это было бы недостойной позой, надуманным извращением — сознательным одичанием, если называть вещи своими именами. Но не может он и махнуть рукой на судьбу национального. Так возникает напряжение. Это продуктивное, творческое напряжение. Всё самое интересное в современной украинской культуре – отсюда