Претенденты на респектабельное имя либералов в России в известном смысле вообще вне любых политических координат. Из-за того, что в своих подходах и политической линии руководствуются не принципами либерализма, а ненавистью к советскому периоду истории и любым проявлениям социальности и социальной демократии.

Когда-то они причисляли себя к «левым» — объявляя правыми коммунистов как «консерваторов», защитников предыдущего общественного устройства. Отказавшись затем от имени «демократы» и объявив себя уже «либералами», они приняли имя «правых».

После их выпадения из парламентской жизни в середине нулевых наиболее адекватные из них (такие как Ирина Хакамада) пытались объяснить им, что как «правые» это течение своей элитарностью и антисоциальностью скомпрометировало себя.

Они призывали вернуться на исторические позиции демократичности, антиэлитаризма и социальности. Но менталитет и внутренние принципы «либералов» настолько этому противоречили, что это оказалось для них невозможным.

Быть настоящим либералом сегодня в России — значит в экономике не звать к рынку, а требовать введения государственного регулирования и контроля над ценами.

В политике — настаивать на гарантиях исполнения политической воли правительства, ответственного перед парламентом.

В социальной сфере — требовать гарантий бесплатного образования и здравоохранения, повышения оплаты труда до уровня европейских стран, установления размера пенсий на уровне средней по стране зарплаты.

В морали — добиваться утверждения норм ответственности граждан и власти перед обществом, признавать совесть непременным атрибутом социального, экономического и политического действия, утверждать сочувствие к страданиям как норму общественной жизни.

Налицо противоречие. Либерализм как таковой исторически не принадлежит к правой части политического спектра. Он представляет левый центр и умеренных левых, в мировой политической жизни стыкуясь с социал-демократией.

Потому политические силы, выступающие в России под именем «либералов», неизбежно отвергались электоратом «правых» и собственно правыми течениями. Но, провозглашая «антилевую» политику и принципы, — «либералы» отвергались и левыми как антидемократические, антиэгалитарные и антисоциальные.

В результате они отторгались всеми, не нужные практически никому из крупных социальных групп именно из-за их собственного презрения к обществу и его предпочтениям. Они постоянно оказываются «нигде», в подвешенном состоянии, с неопределенной электоральной базой.

«Либералы» нужны лишь себе и части тех обладателей крупной собственности, кто ориентирован на свободу вывоза сырья и капиталов, изничтожение государственного регулирования и внеэлекторальное доминирование в политике.

Строго говоря, что наполняет содержанием понятия «правого» и «левого»? На первом плане обычно оказывается то, как скорее и обычно проявляются эти течения.

«Левые» — как правило, пацифисты, антирасисты, антиклерикалы, антикапиталисты, озабочены развитием свобод (кроме «дикого рынка»), распространением равенства.

«Правые» — ориентированы на сохранение (консервацию) установившихся порядков, на уважение к ним, на признание и принятие сложившейся имущественной иерархии и власти.

Они могут быть различены по трём осям координат: власть, собственность, национальные отношения.

«Левые» — сторонники демократии (народовластия, подчинения меньшинства большинству), ограничения частной собственности (и антирыночники), интернационалисты. «Правые» — сторонники элитарности и авторитаризма (т. е. власти меньшинства), националисты, понимающие под этим принцип первичности той или иной избранной нации.

По отношению к истории «левые» — сторонники прогресса и веры в возможности и разум человека, они «партия движения». «Правые» — скорее его противники, сторонники статус-кво, устоявшихся традиций и ценностей — они «партия порядка».

В этом отношении те, кто в России относит себя к «либералам», вообще с трудом поддаются идентификации.

Они антидемократичны и откровенно заявляют, что имеет значение только их мнение и только они имеют право на власть — и в этом отношении они являются «правыми». Так же, как и в том отношении, что являются сторонниками рыночного фундаментализма и противниками госрегулирования.

Но они будто бы «левые» в вопросе о нациях, они не националисты. Однако и не интернационалисты. И ведут речь не о межнациональном сотрудничестве и интеграции — а о своей принадлежности исключительно собственному интересу.

Они не «левые», поскольку отрицают прогресс и видят достижение венца творения в рыночной организации общества — то есть явном вчерашнем дне человечества. Отрицаемом сегодня даже в странах, объявляемых ими образцами.

Но они и не «правые», поскольку не признают ни национальные традиции, ни национальную культуру, ни национальную власть в качестве первичной значимости.

То есть они — и не те, и не другие.

Они и не за прогресс — и не за традицию. Они и не за «свободу» (если это не их свобода) — и не за «справедливость». Они не за власть большинства (если оно не покорно им) — и не за власть традиционных институтов.

«Либералы» в России неопределимы в принятой классификации принципов и ценностей. Но это может означать лишь одно: что принципов и ценностей у них вообще нет.

Кроме, разве что, собственного благополучия, собственного интереса и собственного эгоизма.

Но будучи никем в политических принципах — они оказываются никем и в социальном, и в политическом смысле.

И отвергая любые принципы, существующие в обществе, — они освобождают общество от того, чтобы считаться с их мнением и их интересами.