С октября белорусские чиновники хуже кушают и спят. На совещании 11 января глава государства подтвердил свое намерение сократить число госслужащих на четверть. На это отводится полгода.

Аналитики гадают, какой мотив преобладает у Александра Лукашенко. Сэкономить деньги? Именно это соображение выделяет директор института «Политическая сфера» Андрей Казакевич, изучающий властные элиты Беларуси. В комментарии для Naviny.by он назвал затеянные главой государства преобразования вынужденным шагом.

Да, но, по расчетам Центра аналитических инициатив «Либерального клуба», такое сокращение позволит сэкономить лишь около 108 млн. долларов в год. Деньги не ахти какие даже для Беларуси. И потом, официальный лидер твердит, что за счет сокращения кадров следует накинуть оклады оставшимся — тем, «кто верой и правдой служит народу и государству».

К слову, Лукашенко действительно всерьез озабочен, как удержать в аппарате лучших. Официальные заработки и впрямь не запредельные, и у толковых управленческих голов велик соблазн «соскочить» — или в бизнес, или в Россию, а лучше всего — убить двух зайцев сразу.

В общем, на этой пертурбации казна особо не наживется. Так, может, Лукашенко решил не сэкономить на спичках, а действительно провернуть радикальную реформу органов власти, как было заявлено по осени?

Однако для этого, отмечают эксперты, следовало бы сначала выработать некую концепцию, сократить функции госаппарата. По подсчетам аналитиков, ныне госорганы выполняют более 1500 функций и 300 задач.

Но на совещании 11 января глава государства фактически дал отлуп таким поползновениям: «Некоторые говорят: давайте мы посмотрим на функции и посмотрим, как тут сократить. Нет, дорогие, вы сократитесь на четверть, а потом в правительстве, министерствах, смотрите, какие функции вы не должны исполнять».

Вы верите, что премьер Михаил Мясникович или тем паче местный вертикальщик рискнет самолично решать: вот это я выполняю, а здесь хоть трава не расти? Да это же прямой путь в тюрьму.

Таким образом, вся реформа на сегодня сводится к банальному усекновению голов чиновничьей гидры. То, что вместо каждой срубленной головы вырастают две, знает любой, кто листал книжку «Легенды и мифы Древней Греции».

Поменять все, не меняя ничего

Стоит отметить, что при явно показном характере борьбы с бюрократической гидрой конкретные цифры сокращений не оглашаются. Ранее фигурировали данные, что в сфере государственного управления Беларуси заняты 166 тысяч работников.

На совещании же 11 января глава государства ограничился ремаркой качественного характера, не преминув выгодно обрисовать синеокую республику на фоне Запада: «У нас и так государственный аппарат, если сравнивать по численности и определенным критериям с нашими соседями и даже с Евросоюзом, на порядок ниже».

Аналитики считают это явной гиперболой в фирменном стиле белорусского лидера. По словам Андрея Казакевича, трудно соизмерять госаппарат в Беларуси и странах ЕС, так как там, в частности, развито местное самоуправление, у нас же — «сплошная вертикаль», да и во всяких концернах, холдингах и прочих жестко вмонтированных в госсистему структурах сидят, по сути, те же чиновники.

Казакевич не склонен рассматривать белорусский управленческий аппарат как нечто в принципе нереформируемое, но полагает, что серьезные изменения, в том числе сокращение функций, возможны лишь если «сильно прижмет».

Настал ли такой момент? Не похоже. Цель затеянной пертурбации — «поменять все, не меняя ничего», заявил в комментарии для Naviny.by политолог и юрист Юрий Чаусов. Он видит здесь продолжение советской парадигмы, когда перманентно создавалась видимость реформ, но суть системы оставалась нетронутой.

Государство лезет в каждую щель

Корень зла не в арифметическом числе чиновников, а в том, что «государство в Беларуси занимается тем, что в других системах делает общество или бизнес», подчеркнул Чаусов.

Лукашенко, по его убеждению, не готов принципиально менять систему власти, поэтому сейчас мы видим просто кампанию. Причем она носит во многом пиаровский характер.

«Народ видит, что чиновничья братия слишком много на себя берет», — поясняет собеседник. Показная суровость по отношению к аппаратчикам рассчитана на то, чтобы «выпустить пар народного недовольства».

Поэтому Лукашенко «как популист, на камеру» изрекает строгие тирады, вроде того, что «никаких льгот, привилегий и выплат сокращаемым не будет».

По мнению экспертов, Лукашенко вряд ли пойдет на новое нарушение трудового законодательства в духе нашумевшего декрета № 9 и, скажем, лишит увольняемых чиновников положенного выходного пособия. Другое дело, что и «золотых парашютов» эти люди не дождутся.

В целом же глава государства не рискнет наносить серьезный урон той социальной группе, на которую во многом опирается его власть, полагает Юрий Чаусов.

По крайней мере, предположим мы, вряд ли кто-то пойдет орудовать лопатой, которой так пугает глава государства во время публичных разносов. И если, формально уйдя из аппарата, какой-то деятель пристроится в государственный холдинг или идеологом на предприятии, то можно ли будет говорить о сокращении казенной рати?

Инициатор сам тормозит

Глава государства явно читает независимую прессу, которая трактует его гиперактивность последних месяцев с показными порками подчиненных как заботу о подъеме просевшего рейтинга привычными методами. А именно — бесконечным спектаклем «Хороший царь — плохие бояре».

На упомянутом совещании Александр Лукашенко отмел домыслы злопыхателей: «Нам это не надо ни для пиара, как некоторые тут, наша пятая колонна говорят, ни для чего. Нам надо спокойное реформирование».

Но при этом, отмечают комментаторы, инициатор преобразований тормозит даже на тех отнюдь не революционных предложениях типа ликвидации министерств торговли и ЖКХ, которые, как можно судить, предложила специальная комиссия. При том, что ведомств у нас и так больше, чем в полуторамиллиардном Китае.

Что уж тут говорить о более радикальных решениях?

С другой стороны, это с точки зрения либеральных реформаторов власть занимается имитацией. А для каждого выкинутого из учреждения индивидуума это может выглядеть вселенской трагедией, концом света. Получается, Лукашенко не боится если не бунта, то, во всяком случае, снижения лояльности номенклатуры?

Бунта на корабле не будет

Пока бунтом на корабле не пахнет, убеждены аналитики. Глава государства, как дипломатично выразился Андрей Казакевич, делает многое, чтобы недовольство номенклатуры «не структурировалось».

Действительно, знаменитые перетряхивания кадров стали притчей во языцех. На совещаниях глава государства не раз давал понять, что прослушиваются даже приватные разговоры разных начальников. Короче, по Оруэллу: Большой брат следит за тобой.

А «перебежчики» — чиновники высокого ранга, уходившие в открытую оппозицию — всегда карались с особой суровостью, дабы другим неповадно было. Вспомните судьбы Михаила Чигиря, Михаила Маринича, Александра Козулина…

В итоге белорусская номенклатура разобщена и запугана. По мнению Андрея Казакевича, она вряд ли способна инициировать общественные перемены. Но при стечении ряда форс-мажорных факторов (экономический кризис, активная игра какого-то внешнего актора) эта видимая монолитность вполне может треснуть.

Нетрудно догадаться, что таким актором в первую очередь могла бы стать Россия. Теоретически Москва способна в два счета обвалить режим в экономическом плане (достаточно прекратить дотации) и в итоге превратить вопрос замены власти в дело техники, но надо ли это Кремлю?

По мнению Андрея Казакевича, Лукашенко в середине 90-х оказался «просто подарком» для Москвы, да и поныне, при всех сложностях своего характера, по большому счету выполняет нужную Кремлю миссию. Белорусский президент «самоизолировался от Запада», фактически завязал экономику на Россию.

Сегодня Лукашенко без особой боязни сечет чиновничьи головы. Другое дело, что он не готов рубить сук, на котором сидит, — менять авторитарную систему, при которой государство проникает во все щели.

А значит, дело ограничится большим или меньшим испугом чиновничьей братии, живучести которой могут позавидовать и тараканы.