Жизнь – не пирожки, что могут удасться или не удасться. Будучи молодым, красивым, обеспеченным – можно быть вполне тотально несчастным. Надо понять – счастье – внутри.

Анна Очкина, социолог:

Средства массовой информации, даже современная литература, обыденное сознание дают нам стандартные модели успеха.

Успех у нас ассоциируется, во-первых, с молодостью, во-вторых — с материальным достатком, с красотой, с какими-то победами и т.д. И очень часто можно слышать такие печальные признания, или, может быть, раздражённые высказывания о том, что жизнь не удалась.

Мне очень нравится по этому поводу высказывание моей сестры, которая всегда говорит, что жизнь — это не пирожки, которые могут удасться или не удасться. На самом деле, эта успешность или не успешность, которую мы приписываем своей собственной жизни, своим собственным поступкам, может быть оценена очень по-разному.

Если ориентироваться на внешние критерии, то все мы должны по модельному выглядеть, быть фирменно одеты, работать на очень завидных областях и т.д. Но, с другой стороны, даже эмпирически можно констатировать, что и такие люди не всегда счастливы.

Поэтому правильнее может оказаться подход, что счастье — это вообще внутреннее ощущение жизни, внутреннее ощущение себя, а не какие-то обстоятельства. Как говорил Филдинг «счастье — это светлый, живущий надеждами темперамент». Не обстоятельства, а именно темперамент, характер.

Недавно была такая неожиданная встреча, можно сказать — уличная зарисовка, когда я в троллейбусе обнаружила, что у меня вся мелочь выпала в сумку, а кондуктор мне, улыбаясь, сказала: «Ведь это замечательный повод, наконец, разобрать сумку». Я подумала: «Ну, надо же! Я думала, что это только моя личная проблема». Она говорит: «Нет. Когда я покупаю новую сумку, мне все говорят: «Купила новый Бермудский треугольник». Если в сумке можно найти всё и сразу — это либо ненастоящая женщина, либо ненастоящая сумка».

Я так удивилась: на самом деле очень редко можно увидеть людей, которые занимаются такой тяжёлой, нудной, не очень почётной работой, при этом сохраняют такое доброжелательство. Через некоторое время я увидела, как она помогла молодому человеку, который оказался в тяжёлой ситуации. Он был не очень трезв, потерял деньги и документы. Хорошо, что он помнил свой домашний телефон. Кондуктор сама дозвонилась его жене, договорилась, на какой остановке она сдаст благоверного.

Потом она помогла какой-то молодой маме. Потом мы с ней вместе затаскивали пожилую даму с пожилой собачкой, помогали распределить собачку и сумки. При этом женщина лучилась от счастья, и ей начинали улыбаться все, кто вокруг.

Я должна сказать, что наш общественный транспорт – это вообще зона агрессии или зона бедствия. По крайней мере, это написано на лицах людей. Я прочитала у Томчина, он говорит: «Мы в транспорте выглядим так, как будто мы все вместе едем кого-то хоронить».

Люди реагировали на улыбку, и я подумала, что у этой женщины, которая в провинциальном городе работает кондуктором троллейбуса, жизнь удалась, потому что она умеет проживать каждую минуту не только с удовольствием, а с очевидной пользой для других. Она подняла настроение мне. Она помогла человеку в тяжёлой ситуации. Она успокоила детей и т.д. Это она делает буквально каждый день.

Не раз её встречала на маршруте. Люди её узнают. Этот маршрут становится знаменитым. Она не получает за свою деятельность ничего, кроме счастья. И, на самом деле, я думаю, что это единственный путь.

Это не значит, что надо довольствоваться малым. Ни в коем случае. Нужно стараться достичь большего. Но нужно понимать, что счастье только внутри; что пока ты, стиснув зубы, карабкаешься, раздражаясь по каждой мелочи, может, к ненужной тебе цели, ты упускаешь массу поводов для настоящего счастья, для настоящей радости