Не мне судить, для чего Эдуарду Лимонову понадобилось бороться с иностранным усыновлением (надо полагать, из патриотических соображений), но то, что он написал по этому поводу, — просто безграмотная чушь.

«Американец, усыновивший даже здорового ребенка, получает в подарок свыше 13 тысяч долларов», — сообщает своей пастве Лимонов и продолжает: «Мы тут не спим, копаем, с моим старым приятелем — американским журналистом, его зовут Mark Ames, сколько выгоды получает американская семья, усыновившая ребёнка. Уже выяснили что усыновление (аdoptation) даже здорового ребёнка даёт прибыль, так называемый tax credit, cвыше 13 тысяч долларов. Кроме этого, американское государство оплачивает все расходы гражданина по адаптации, в том числе и адвокатские расходы. Ну все. Будем копать дальше, интересно сколько же у американца будет выгоды от больного ребёнка».

Если с точки зрения Лимонова и Марка Эймса tax credit — это прибыль, то выигрыш в лотерею, видимо, дивиденды. Ну что взять с американского журналиста и русского писателя, которые слово «усыновление» по-английски написать не умеют, а берутся рассуждать о финансах. Отказали им боги в сладкой участи оспоривать налоги.

На самом деле это никакая не прибыль, а сумма расходов на усыновление, исключаемая из налогооблагаемого дохода приемной семьи. Сюда входят оплата услуг агентства, судебные издержки, гонорар адвоката и дорога в оба конца. Ничего этого американское государство усыновителям, естественно, не оплачивает.

В прошлом году эта сумма составила 13 370 долларов на одного ребенка. Вполне очевидно, что реальные расходы усыновителей много больше, поэтому никаких документов, кроме подтверждающих сам факт усыновления, Налоговая служба США не требует. Для семьи, зарабатывающей более 189 710 долларов в год, налоговая льгота будет меньше, а при доходе 229 710 долларов она не предоставляется вообще. Отличие tax credit от tax deduction заключается в том, что деньги эти не просто списываются с налогов, а вычитаются из суммы причитающегося федерального налога. Если доходы семьи невелики и размер налога меньше, чем сумма налогового кредита за усыновление (международное усыновление таким семьям не по карману, но родственное усыновление им никто запретить не вправе), то усыновители получают разницу на руки. Назвать это прибылью трудно.

В связи с угрозой «фискального обрыва» существовала опасность, что налоговая льгота за усыновление будет отменена: срок действия закона, который ввел ее, как раз истек. Однако Конгресс и президент в последний момент все же пришли к временному соглашению, и эта статья расходов осталась в федеральном бюджете. Активисты общественных организаций, занимающиеся вопросами усыновления, приложили к этому немало усилий, информацию о которых можно почерпнуть здесь. Более того. Начиная с этого года льгота усыновителям ребенка-инвалида будет увеличена на 5-6 тысяч долларов. Прямо скажем, невелика нажива.

Разобравшись с лимоновским инсинуациями, поговорим о законности антисиротского закона.

Я уже писал, что закон нарушает Конвенцию ООН о правах ребенка, одним из которых является право на усыновление. С удовлетворением констатирую, что к такому же выводу пришла вице-премьер Ольга Голодец, которая не ограничилась публичными заявлениями, а направила в администрацию президента соответствующее письмо, причем сделала это с ведома председателя правительства Дмитрия Медведева. Теперь выясняется, что члены Федерального собрания так торопились принять закон, что грубо нарушили процедуру.

Как отмечает известный адвокат Матвей Левант, вопросы усыновления регулируются семейным законодательством, а это законодательство согласно статье 72 Конституции РФ и статье 3 Семейного кодекса находится в совместном ведении федеральных властей и субъектов федерации. Однако на согласование регионам никто законопроект не направлял, их мнения никто не спрашивал. Установив крайне сжатые сроки прохождения проекта (например, после принятия решения профильным комитетом на предложения и замечания были отведены одни сутки), Дума нарушила и собственный регламент. На мой взгляд, это еще не все. Чем объясняются негативные комментарии четырех федеральных министров, уполномоченного по правам человека и, как оказалось, Министерства юстиции? Тем, что и им никто проект не показал. На официальной странице закона имеется письмо заместителя начальника правового управления Думы Давида Цабрии на имя председателя комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Владимира Плигина, в котором сказано, что «необходимость в получении заключения Правительства Российской Федерации не усматривается». Цабрия в своем письме ссылается на часть 3 статьи 104 Конституции, которая гласит, что заключение правительства необходимо лишь в том случае, если законопроект предусматривает «расходы, покрываемые за счет федерального бюджета».

Цабрия полагался на финансово-экономическое обоснование, составленное в том же плигинском комитете. В нем говорится, что исполнение нового закона «не потребует дополнительных расходов, осуществляемых за счет средств федерального бюджета, и будет осуществляться в пределах бюджетных ассигнований, выделяемых федеральному органу исполнительной власти, уполномоченному в области иностранных дел». Но это обоснование составлено еще до рассмотрения проекта в первом чтении, когда в его тексте отсутствовала пресловутая статья о запрете усыновления, а она-то как раз и потребовала дополнительных ассигнований.

Прямым следствием принятия «антимагнитского закона» стал подписанный Путиным 28 декабря указ о мерах социальной защиты сирот. В нем президент предписывает правительству (а не только МИДу) разработать комплексную федеральную программу, на осуществление которой необходимы бюджетные средства. Следовательно, Дума нарушила не только статью 72, но и статью 104 Конституции.

Конечно, в доме повешенного не говорят о веревке. И все же верится, что в России найдутся инициативные люди, которые попробуют добиться отмены закона по причине его неконституционности.