Как постоянному участнику оппозиционных митингов и демонстраций (не только по журналистской должности) мне более всего понравились декабрьская акция на Болотной площади и майская «прогулка с писателями. Это были два оригинальных начинания, развить которые, в общем, оппозиционным лидерам не удалось.

Оба раза протестным действам благоприятствовало все, в том числе и погода. Прошлогодний декабрь — серый, «мокрый», типичный для череды последних лет — был нисколько не похож на нынешний, морозный. К счастью, не было дождя, а лишь чуть-чуть снежка, присыпавшего белым порошком корни деревьев в сквере. Идти митинговать было хорошо, стоило умеренно тепло одеться.

Серый цвет поздней осени идеально соответствовал настроению. Как будто, свинцово-ртутные гроздья гнева действительно зрели где-то в воздухе. Гнева множества людей, убежденных в том, что их обманули на выборах, что совершилось нечто постыдное, и они должны хотя бы ногами молчаливо засвидетельствовать свое несогласие.

И сам район Болотной площади, хоть и явился следствием переговоров и компромисса, стал гениальным выбором «коллективного бессознательного». Нескончаемый поток людей по серому мосту над серой Москвой-рекой, мимо серого Дома на набережной. Тут и транспаранты, вряд ли, особенно нужны. Собственно, и ораторы с их речами тоже оказались несколько «на втором плане». Митинг (в отличие от демонстрации) организован был из рук вон плохо, на другой день в СМИ последовало много заявлений типа «Я не расслышал ни одного ораторского слова, но это не важно». Мне повезло больше: я на Болотной много кого расслышал, кое-кого даже увидел. Но это и вправду не суть важно. Главным оратором был сам человеческий поток.

Наличие некоторого числа красных кумачей и речная гладь создавали даже какой-то намек на Великий Октябрь и крейсер «Аврора». Но эти «исторические тени» можно считать своего рода «ложными друзьями оппозиции».

Все последующие митинги и демонстрации были уже несравнимо слабее и банальнее. И хотя в марте грянули президентские выборы, и прошли в духе осенних парламентских, не сильно они «подлили масла в огонь». И «масла», и огня оказалось не так густо.

Наибольшей неудачей, вероятно, можно считать Сергея Удальцова с его новой тактикой «Мы отсюда не уйдем!» Ну, кто сказал лидеру и его единомышленникам, что, усевшись в мокрый мартовский снег, можно и впрямь дождаться смены государственной власти, или концентрации вокруг себя многосоттысячного «снежного кома»? Вообще, хоть чего-то значимого? Сама судьба указывала властям – ну, и пусть он там сидит в заснеженном фонтане, сколько влезет! Посмотрим, как оправдываться станет, когда придется уйти. Нет, не дали! Арестовали и позволили сохранить лицо. В дальнейшем удальцовский крик «Мы отсюда не уйдем!» на других демонстрациях действовал на нервы и вынуждал отводить глаза.

Вопрос, однако, шире. Многие ли из нас сколь-нибудь серьезно думали, что демонстрации минувшей зимы и весны и впрямь могли вылиться в революцию? Снести с лица земли нынешнюю власть? Причем, снести без оружия? Я таких верующих не встречал. Широко известен тезис Эдуарда Лимонова, что, направься шествие вместо Болотной на площадь Революции, – и в тот же день органы власти были бы в руках революционного народа. Но Лимонов, как известно, большой оригинал.

Да, конечно, последняя четверть века знала много революций без оружия. И на их фоне могла прийти к нашим оппозиционным лидерам простейшая мысль: «А если 50 тысяч пойдут на Кремль?» Конкретная цифра раздувалась в лидерском воображении до сотен тысяч и до миллионов. Собственно, и до всяких Болотных, многажды приходилось слышать из разных уст: «Ах, почему у нас не Прага? Ах, почему у нас своего Вацлава Гавела нет?» Затем «вектор стенаний» сместился к югу и востоку: «Ах, ну чем мы хуже Каира с его площадью Тахрир?»

Но разве непонятно, что у нас действительно, и не Каир, и не Прага? Уж как минимум, для Каира у нас слишком много еды и слишком мало молодежи. А для Праги вообще много чего недостает, особенно лоску европейского. Мало того, у нас даже не Киев… И что особенно интересно, мы сами сегодня совсем не те, что были в августе 1991-го.

Пока народ сыт – ничего не будет. Причем, это не значит, что народ плохой, просто человек так устроен. Может безоружная масса силой гражданского неповиновения снести власть, но для этого очень много нужно сопутствующих обстоятельств. Тому, что таких обстоятельств нет, удивляться не приходится. Да и если народ окажется голоден, тоже не факт, что будет революция. Но случись такое (не дай Бог) — уж всяко колонны поведет не Немцов, и, скорее всего, даже не Удальцов.

Впрочем, большинство лидеров и ораторов, в отличие от присутствующего Удальцова и отсутствующего Лимонова, вовсе и не выглядели верящими в возможность немедленной революции. Они явно сами не знали, что делать. Вроде и надо было продолжать выводить людей на улицы, но «волны гасили ветер», хотя Стругацкий и был за оппозиционеров.

Абсолютно «медвежью услугу» оказало оппозиции «дело Pussy Riot». Да, разворачивался посреди столицы нашего государства абсурдный процесс, в котором «обе стороны» выглядели полными идиотами. Но выносить на знамя изначально предосудительный поступок трех эксцентричных авангардисток – это была «ловушка». Хотя урон для властного и церковного авторитета все-таки больше.

А вот идея «прогулки с писателями» была хороша. Счастливый случай для тысяч людей одновременно прогуляться погожим майским днем по центру Москвы, и засвидетельствовать, опять-таки, протест против выборов, а то и просто собственную принадлежность к просвещенной части общества, показать себя немножко «русским европейцем» — просто и со вкусом. Но за этим, опять-таки, начались неизбежные повторы. Молодежно-интеллигентская «оккупация Абая» на Чистых прудах поначалу вызывала добродушное понимание, но продолжение повторить нечто из разряда «Мы отсюда не уйдем!» перспектив не имело.

Оригинально и по-своему сильно смотрелись выборы в Координационный совет оппозиции: само действо на Цветном бульваре 20 октября, когда всякий мог прийти, получить элементарное представление о лидерах и кандидатах и проголосовать. Но вот КС выбран – и что? Попали в него и так все те, про кого было известно, что они лидеры неформальной оппозиции, власть этот «орган» все равно не признает. А члены совета уже начали ссориться. И «гвоздь» программы – готовить масштабную акцию к весне, а может быть, не дожидаясь весны…

По большому же счету, сегодня не видно, чтобы хоть кто-то знал, что дальше делать. Все равно, в центре внимания широких масс не могут находиться проблемы современного искусства (быть то Pussy Riot или «Война»), и даже выборы сами по себе. У людей есть общеизвестные базовые проблемы. Уровень жизни, занятость. Образование и медицина. Цены на жилье и тарифы на коммунальные услуги. Хулиганство на улицах и взятки в кабинетах. Со всем этим в нашей стране, увы, достаточно плохо, чтобы вызывать у множества людей чувство гнева и протеста. Но не настолько плохо, чтобы мы увидели город Петроград в семнадцатом году. По части же конструктивных программ, оппозиция оказалась еще беднее власти – тоже в этом плане достаточно бедной.