Когда-то в обмен на макулатуру давали книжку «Слово и дело».

Из нее бесконечно читающий советский народ узнал, что была такая формула в обращении у спецслужб посконной и домотканой Руси. Сколько ни говори обратного, но слова так или иначе выливаются в дела. И чем больше слова теряют свой смысл, тем некрасивей становятся дела. И между простым тихим словом и лужей крови на полу электрички всегда прямая связь.

Между надеждой и ее крушением — путь через опошление. Вы знаете, когда появилось словечко «дерьмократ»? Когда упертые коммунисты из числа тех, кому не досталось при разделе имущества, вдруг поняли, что их вчерашние товарищи по партии, назвавшись демократами, нехило устроились и дальше продавливают тему. Вот со стороны этих товарищей в плохих галстуках и полетело слово «дерьмократ». А заодно дало возможность людям, которые и от их, любезных, с 1917 года правления не успели очухаться, ощутить, что надежды нет. И вся эта постулированная демократия — это просто лажа.

Но и задача была такая — показать: нет никакой демократии, сидите и не высовывайтесь. С одной стороны, действительно: погляди вокруг — те, кто вчера тебе читал нотации за «неправильную музыку» или просто сажал в тюрьму за «предпринимательство», вдруг стали такими демократами и бизнесменами, аж страшно. Но нам-то что на них смотреть? Мы просто в каком-то далеком углу разума законсервировали: «Демократия — плохой способ управления обществом, просто остальные еще хуже» — и на что-то еще надеялись. Зря.

У меня иногда такое впечатление, что над процессом инвертирования слов и понятий совершенно гнусно работает не то чтобы спецотдел, а целый главк. Всё равно все секреты уже проданы, а парням надо чем-то заниматься — не зря же их растил светоч демократического процесса Филипп Бобков. Хотя действительность, я думаю, гораздо тусклей и печальней. Отрицание через дискредитацию. Потому что затем настало время ржача над термином «политкорректность». Действительно, как смешно: негру уж и не скажи, шо он негр. Бу–га-га. При этом, с одной стороны, он рассматривался как совершенно чуждый — от бездуховных нам ничего не надо. А с другой стороны, поклонников свободы, — а что тут такого? Вот мы свободные люди и называем все вещи своими именами, и нам эти штучки по барабану. И как-то складывался консенсус промеж полюсами политической жизни в отдельно взятой стране. И вполне себе условно-либеральные авторы так и не донесли до дражайшей публики, что стоит за этим термином, кроме неприятия в публичной жизни произнесения слова «негр». Их оппонентам это вообще не нужно — объяснять что-то. У нас вот Пушкин — негр, и что? Что ж нам, и чаю не выпить?

А ведь дело не в этом, а в том, что за этим стоит механизм самозащиты общества. Например, от забвения некоторых исторических фактов, и табличек «WC только для белых», и про что поется в песне «Странный плод» про повешенного на дереве чернокожего человека. За что? Да за шею! Бу-га-га. Конечно, это не наша история. Что нам на нее равняться. У нас же история — это тортик с мороженым, кофе с сигарой из пачки, на которой отчетливо просматривается схема Беломорско-Балтийского канала.

Есть правила, написанные кровью. Правила судоходства. Правила обращения с оружием. Банальные ПДД и те написаны той же кровью так, что только идиот обгоняет пробку по тротуару. Но на нашу беду всегда находятся люди, которые едут по встречке и игнорируют шлагбаум на железнодорожном переезде. А публика аплодирует им за нашу исконную от отцов и дедов смелость и полет.

Та же самая политкорректность, будь она неладна, — продукт долгих поисков компромиссов в обществе, сотканном из противоречий, — написана кровью.

По-русски это звучит — не буди лиха, пока оно тихо.

Будем ли мы удивляться, что следом за уничтожением термина «демократия», переведенном в общественном сознании в «дерьмократию», пришла пора для бывших «либералов», а отныне «либерастов». Потом те, кто хотел бы построить общество, толерантное настолько, чтобы хотя бы инвалиды могли передвигаться по городу, но заслужили лишь новенький, блестящий, как пистолет, термин «толерасты».

Ну вроде все термины опошлили и вывернули наизнанку. А дальше-то что? Слушать, что мне втирают люди, которые излагают от моего исконно русского имени какую-то уже совершенно бредовую агенду — про то, что чурок в аулы, юбки в пол, крест по всей харе? Только потому, что они думают, что они той же крови, что и я? Может, пройдем тест на гаплогруппу? Померяемся кровушкой? Многих авторов новомодных терминов и любителей нацпрактики, боюсь, сильно огорчат эти результаты.

Тогда они будут кричать, что они большинство. Полноте. Большинство еще помалкивает, глядя, как русским людям якобы неславянской внешности бьют в лицо. Молчит, потому что его уже опутали словами. Пронизывающим кишки цинизмом.

А теперь пытаются повязать очень гнусными делами.