В октябре, почти одновременно, случилось два события в России. Одно – радостное, горячо обсуждаемое всей страной: звёздная пара «родила» себе двух малышей с помощью суррогатной матери.

Второе – горестное, скороговоркой сообщённое: 39-летняя жительница Урала Елена Донских погибла, спасая из пожара своих девятерых приёмных детей. И ведь всех было спасла, да один маленький глупыш – от холода ли, от шока – побежал назад в «тёплый», горящий дом. И Лена кинулась за ним… Нашли их потом лежащими в обнимку – мама собой укрывала малыша от смерти.

Оба события – при всей их несопоставимости – неожиданно прозвучали для меня, как вопрос: какое выберешь сердцем? И хочется – радостное, да и кто нормальный выберет горе. Но почему мне дороже вторая мать? Может, потому, что более близки и понятны женщины, становящиеся матерями чужим детям, чем женщины, родящие детей чужим?

Не мне судить и судачить о поступке звёзд, дай боже их семье здоровья и счастья. Но вот о суррогатном материнстве позволю себе высказать некоторые мысли.

«Суррогат – неполноценный заменитель чего-либо, эрзац», «то, что создаёт иллюзию чего-то» – бесстрастно сообщают словари. Конечно, жизнь сложнее и многообразнее наших представлений о ней, есть ситуации, когда суррогатная мать едва ли не Матерью Терезой становится. И всё же это один случай на миллион (если уже есть миллионы) – для смертельно больных, бесплодных, оставшихся одинокими после трагической гибели семьи.

В основном же, суррогатное материнство «в законе» (оговорюсь, это личное мнение) – не столько свобода выбора женщины, шанс обрести счастье бездетной семье, сколько энергичная расчистка поля для огромной армии (а она уже огромна) определённого слоя общества. Для благополучных дамочек, не желающих портить фигуру (грудь провиснет, на животе растяжки появятся – хрен потом уберёшь!) и боли во время родов. А так заказал – принесли готовенького. Для капризничающих жён олигархов: хочу ребё-ё-ночка, я такие обалденные детские шмотки в бутике видела! И им, поносив, как тяжёлую сумку, – с доставкой на дом. Для их мужей, придирчивых в выборе уже не только сотрудников, дома, яхты, но и внешнего вида наследника «империи» – формы ушей там, цвета глаз и волос (эрзац-матерям, может, и в зубы заглядывают…) Для гомосексуалистов, не могущих рожать детей. А ещё – для не менее огромной армии кормящихся от щедрот их.

Вроде бы прекрасно, если прогресс в биотехнологии спасёт и подарит столько жизней. Пересаживают ведь почку, сердце, почему бы не «пересадить» и ребёночка… Да и вообще, не та мать, что родила, а та, что воспитала, говорим мы при случае.

Но именно что при случае. Случае брошенных матерью-алкоголичкой детей, сирот, которым заменила родившую мать другая женщина, как доронинская героиня Шура-«мачеха» или уральская Елена, имевшая и троих родных детей.

А вот когда начинают горячо убеждать, что суррогатное материнство сродни усыновлению, что это не бизнес, а глубоко человечный акт любви и помощи, невольно возразишь: но почему-то за этот глубоко человечный акт платят. И большие деньги. «Обернитесь» на эрзац-маток. Кто они? Нуждающиеся девчонки, не знавшие родительской любви и заботы, духовного воспитания, рождённые «по-нормальному», но матерями-родила-не-облизала. Для них суррогатное материнство – банальный заработок, девять месяцев сытной жизни: что родил, что радио послушал. Так что узаконенные инкубаторы чьих-то богатых наследников, при всей моей жалости к этим несчастным, – это скорее сродни проституции. Не всё ли равно на какие цели сдавать «нижний этаж» в аренду – главное: платят!

Да, прогресс биотехнологий, да, свобода выбора, да, чужая постель – потёмки для ожадневшей до таких знаний толпы. Да, есть поразительные женщины, не любящие своих детей. И у страны волосы дыбом встают от найденных то тут, то там убитых, выброшенных на помойку младенцев. Так лучше уж пусть рожают все, кто может, любым способом – больше детишек, хороших и разных, главное – живых, вдобавок новых граждан России.

Но почему тогда в Германии, несмотря на свободу и прогресс, да и на мёртвых младенцев в мусорках или холодильниках, по-прежнему запрещено суррогатное материнство? И по § 1591 Германского гражданского уложения мать ребёнка – это по-прежнему женщина, которая родила его? Почему эрзац-материнство запрещено в 15-ти из 27 стран Евросоюза, а там, где не запрещено, оговорены строгие условия? Может, потому, что при бурном потоке свободы они инстинктивно хватаются за соломинку нравственных табу в человеческой биоинженерии?

Почему я упираю именно на эрзац-матерей? Мне кажется, самые страшные последствия, затаившись, поджидают не купившую кровинушку пару (хотя материнский «ген», по логике природы, отзывается на любое дитя, прижатое к груди.) И не ребёнка. Гены у него, как ни крути, родительские. Он может счастливо и не узнать, что его родила чужая тётка – хотя при нашей-то «разговорчивости» и любви к «правде» это проблематично. Ну а что в его душе будет потом твориться – могут рассказать те подростки, которым бабки у подъезда наперебой сообщают: ты ж, милок, приёмный!

Нет, самая печальная участь в этом товарообороте у суррогатной матери. Выносившей, расторгнутой с ребёнком, которого она носила. Как мать, я не понимаю: что станет с её душой? Точнее, что от неё останется? Женщина ведь она, в конце концов. Слышавшая биение крохотного сердечка, толчки и «ёрзание» будущего человечка.

И ещё: что передаёт новому поколению такое эрзац-общество? Инфо о возможности рожать за деньги. С адреском и расценками.