Стать бомжем в Москве очень просто

Тысячи московских учителей и врачей могут оказаться на улице из-за нестыковки в законодательстве

Стать бомжем в Москве очень просто. Для этого необязательно пить горькую, или связываться с черными риелторами, или попадать в кредитную кабалу. Достаточно получить медицинское или педагогическое образование, стать участником городской жилищной программы, отпахать десять лет в школе или поликлинике, нарожать детей и… узнать, что правила игры изменились, принято новое законодательство и чиновники ну никак не могут найти возможность оформить твою квартиру должным образом. Про дух закона у нас не слышали, а вот буквы диктуют — на выход.

Нестыковка

На улице была эта ненормально холодная весна, поэтому молодые специалисты встречали нас в подъезде одного из домов района Кожухово. Группа молодых женщин и мужчин, с малютками на руках и детками постарше, некоторые только ждали пополнения семейства. Все эти люди — врачи и преподаватели или их супруги. Всем им шесть лет назад выдали квартиры по договору суб-аренды на пять лет и пообещали, что если они проработают в конкретной школе или поликлинике десять лет, то жилье можно будет выкупить по льготной цене с рассрочкой или получить в социальный наем.

А теперь их планируют либо выкинуть из квартир, либо заключить договор кратко-срочного служебного найма, который оттягивает выселение на год, не давая каких-либо дополнительных гарантий. А все потому, что новый Жилищный кодекс не предусматривает такой формы договора для участников социальных программ, как субаренда. То есть прежняя схема, при которой департамент имущества правительства Москвы сдавал квартиры в аренду департаментам образования и здравоохранения, а те пересдавали необходимым им специалистам, внезапно оказалась вне закона.

Хотя в чем элемент внезапности, понять трудно. Новый Жилищный кодекс вступил в силу в 2005 году, тогда же, когда молодые специалисты получали квартиры в субаренду. Получается, что столичные чиновники не читали федеральных законов? Если так, то люди-то в чем виноваты?

«Мой муж, Сергей Иванов, работает фельдшером «Скорой помощи» в городской поликлинике уже 10 лет. В 2005 году он получил квартиру по субаренде на пять лет, а потом сказали, что мы можем ее выкупить или внаем взять. Причем если появятся дети, то будет ряд новых льгот. Договор наш истек в июле 2010 г., новый заключать не хотят, предлагают заключить договор краткосрочного найма на год, причем задним числом», — рассказывает Елена. Она сидит дома с маленьким ребенком. Сегодня о выкупе квартиры речь уже не идет. В случае выселения им просто некуда будет деваться. Можно, конечно, переехать к родителям, но, помнится, Путин еще в период своего президентства пообещал, что в стране больше не будет коммунальных квартир.

Это типичная история всех врачей и преподавателей, получивших квартиры в Кожухове и других районах Москвы по городским жилищным программам. Им настойчиво предлагали подписать договор служебного найма — на один год, часто — задним числом. Хотя постановление правительства Москвы от 5 августа 2008 года № 711-ПП, которое мы в редакции, кажется, выучили теперь наизусть, предполагает и другие формы замены договоров субаренды — и на выкуп с рассрочкой, и на социальный наем. Но эти формы департаменту жилищной политики (ДЖП) активно не нравятся, и там придумывают все новые обстоятельства — свои для каждой несчастной семьи — для того, чтобы заключить договор служебного найма под угрозой выселения.

«Мы попытались выкупить квартиру, — говорит Анна Купцова, — и нам разрешили — на словах. Объявили примерную стоимость — четыре с половиной миллиона рублей, причем первый взнос должен быть не меньше 30%. То есть полтора миллиона рублей. Где мы будем брать эту сумму — непонятно».

Анна на восьмом месяце беременности. До декретного отпуска она была учителем информатики, сейчас каждый ее день начинается не с подготовки к родам или посещения женской консультации, а с беготни «по инстанциям». На вопрос, где брать деньги, чиновницы, не задумываясь, отвечают: «Кредит возьмите». Какой могут дать кредит беременной женщине и под какие проценты?

Развод с выселением

Городская жилищная программа, кстати, была придумана в связи с острым дефицитом педагогических и медицинских кадров — для укомплектования специалистами детских садов, школ, поликлиник, больниц и других учреждений, подведомственных департаментам образования и здравоохранения города Москвы. В институтах открывали специальные факультеты для подготовки кадров: терапевтов, педиатров и так далее.

«Я закончил РГУ им. Пирогова, учился на московском факультете, где специально готовят врачей-терапевтов в поликлиническую сеть Москвы. После окончания университета как нужный специалист пошел работать в городскую поликлинику, — рассказывает Роман Подчиненов. — Как молодому специалисту мне была выделена квартира в районе Кожухово по договору субаренды сроком на пять лет с последующей пролонгацией или с возможностью выкупа. Я честно и добросовестно свои обязательства выполнял, с работы есть положительные характеристики. У меня есть ходатайство от профсоюза медработников, что я нужен как специалист. Но недавно в департаменте жилищной политики Восточного округа мне сказали, что мне есть где жить, чтобы я с женой и девятимесячным ребенком переезжал «к себе», то есть на квартиру родителей. Тогда в этой «трешке» будут прописаны уже не четыре человека, как сейчас, а семь. По факту там проживает еще и брат со своей женой. Распоряжения о выселении у меня на руках нет, говорят, что передадут его в окружное управление здравоохранения, а управление уведомит о выселении».

В чем проблема? Не так давно семья Подчиненова решила приватизировать квартиру, поскольку заканчивается срок бесплатной приватизации, и он участвовал в ней вместе с другими членами семьи. Так появились «дополнительные метры».

Может, не надо было участвовать в приватизации, скажете вы. Но тогда как комментировать историю учителя информатики Алены Минаевой? Алене вот-вот рожать. Несколько месяцев назад от нее ушел муж — полюбил другую. У Алены начало резко падать зрение, была угроза выкидыша. Она всю беременность пролежала на сохранении. Ей позвонили из профсоюза и попросили принести справку о том, что у нее будет ребенок. Она принесла, но чиновница даже не посмотрела в ее сторону. Сказала, что справка уже не нужна. Оказывается, у Алены было «умышленное ухудшение жилищных условий». Ухудшение жилищных условий — это уход мужа к другой. У него, оказывается, была «трешка», и уже никакой роли не играет, что получала Алена квартиру незамужней, как специалист.

Мы стоим в подъезде уже несколько часов. Люди сменяются, некоторые мамки идут укладывать детей спать. Другие продолжают рассказывать о своих проблемах: как они по условиям программы не имеют права перевестись в школу поближе к дому и как дети ведут сами себя в садик, иначе молодые учительницы не успеют доехать на «Тимирязевскую» или в Алтуфьево к первому уроку. Как им обещали в случае рождения второго и третьего ребенка увеличение жилой площади. Но сейчас стало понятно, что ничего этого не будет, им бы свои квартиры отстоять. Больше всего они боятся репрессий со стороны «вертикали». Завтра их могут начать увольнять, для того чтобы были «нарушены условия договора» и их можно было спокойно выкинуть.

И что же им тогда делать?

«Идти в суд», — говорим мы.

В это время к нам подходит красивая женщина с маленькой светленькой девочкой на руках. Ее зовут Наталья Скудная, она преподаватель английского языка в школе и мама троих детей. Очень хорошая мама. Это видно по опрятному виду деток, по тому, как они умеют рассуждать, по тому, как много медалей у сынишки и как дочка говорит по-английски.

«Мы с мужем и сыном переехали сюда, сразу после получения квартиры я родила дочку, через полгода вышла на работу. Так же поступила и после рождения третьего ребенка. Мне говорили, что это «зачтется» при выкупе квартиры, — рассказывает Наталья. — Договор субаренды закончился 1 июня 2010 года. Я написала письмо Собянину, мне позвонили и сказали, что продлили договор до 31 декабря 2012 года. Выкупать нам квартиру не дают, потому что в школе, к которой я приписана, я проработала только семь лет, а не десять. Что дальше — непонятно. Ради чего я бросала своих детей и выходила раньше времени на работу? У меня старшему сыну 13 лет, средней дочке — шесть, младшей — год и три месяца. Причем старший сын хорошо учится, сам поступил в гимназический класс, плаванием занимается. Младшую в садик поставили на очередь, и если съедем, то не знаю, куда ее девать».

По месту прописки у Натальи получается меньше восьми метров на человека, что соответствует нормам, но в очередь как многодетную ее не ставят. Ее мужа из прежней квартиры выписала по суду бабушка. «В никуда», как позволяет новый Жилищный кодекс. Так вот, на очередь Наталью не ставят, потому что у нее муж — бомж, а положено — с пропиской. Но если прописать его к себе, то будет… правильно, умышленное ухудшение жилищных условий.

Наталья держится спокойно, но на определенном этапе ее подробного рассказа начинает подташнивать от такой заботы государства. Возникает вопрос: когда врачи будут лечить, а учителя — преподавать, если большую часть времени они должны собирать бумаги для профсоюзов, департаментов и прочих ведомств? Доказывать, что ни при каких обстоятельствах они не ухудшают своих жилищных условий и не становятся богаче, чем от них ожидают деятели департаментов.

Победить в игре с чиновниками невозможно. Например, одним молодым специалистам отказывают потому, что они не стоят на очереди, а другим — потому что у них уже есть жилье в Москве, притом что стоять на очереди, не имея жилья, в принципе невозможно — она ж только для москвичей. Женился — ухудшил условия, вон из квартиры, развелся — тем более, получил наследство — сам виноват, хочешь остаться в служебной квартире хотя бы на птичьих правах — забудь о том, что у тебя было право на приватизацию.

Круговорот квартир

Впрочем, даже безукоризненное соответствие всем критериям, выдвинутым чиновниками за последние десять лет, вовсе не спасает от выселения. Мол, ничего личного, это у нас постановление с кодексом не стыкуется, но вы собирайте вещи — и на выход. Куда? Это ваши проблемы!

Павел Попов — детский стоматолог, заведующий отделением в поликлинике в Марьине, которая открылась 1 июня 1999 года. Его перевели из Кузьминок, когда еще не было программы для молодых специалистов, но проблемы у него сейчас точно такие же, как и у других наших героев.

Двухкомнатную квартиру ему предоставили на условиях договора субаренды на пять лет. По истечении этого срока предполагалось, что жилплощадь будет передана в социальный наем либо договор будет пролонгирован. Но пять лет спустя Павлу сказали: «Вы же понимаете, для Москвы пять лет — это не срок! Надо проработать 10 лет».

Подписали новый пятилетний договор, в котором про социальный наем ничего написано уже не было, зато появилась формулировка: по окончании срока действия будет разрешен выкуп у города с рассрочкой платежа.

«Когда прошли очередные пять лет, мы стали обращаться в управление муниципального жилья округа и департамент здравоохранения города, — рассказывает Павел. — Нам сказали, по новому постановлению № 711 мы не можем претендовать на выкуп, потому что мы не очередники».

Сейчас Павел работает один, жена (стоматолог-ортодонт в той же поликлинике) в декрете, воспитывает сына и дочь. Их поставили в очередь и признали малоимущими. То есть аргументы, в соответствии с которыми их можно было выкинуть из квартиры, вроде бы закончились.

Но ДЖП подал на Поповых в суд потому, что с 2009 года у квартиры неопределенный юридический статус: она и не в аренде, и не в соцнайме, и не выкуплена.

Поповы обратились в департамент жилищной политики с просьбой оставить это жилье, поскольку они очередники, малоимущие и отработали больше десяти лет в поликлинике. ДЖП вроде и не против, но необходимо ходатайство департамента здравоохранения. А он его не дает — и все тут.

«Я знаю, что не один такой, — говорит Павел. — Только в нашем Юго-Восточном округе более ста семей под угрозой выселения. А нашего главврача, например, уже выселили. Она живет в поликлинике и судится с городом».

Когда начался процесс, адвокат Поповых заявил ходатайство о привлечении в качестве третьей стороны органов опеки и попечительства, поскольку детей выселяют без предоставления другого жилья на улицу и снимают с регистрационного учета. Прокурор ходатайство не поддержал, судья — отклонила.

«У нас нет жилья в Москве и вообще в России, — говорит Павел. — Если лишат прописки меня, мою жену и детей, то мы теряем сразу все: статус москвичей, социальные гарантии и даже работу. Ведь работать мы можем, только имея какую-то регистрацию, а у нас не будет ничего. Мы станем бомжами, возможно, уже 6 мая. Это очень страшно».

Не только страшно, но и подло. И едва ли речь идет просто о фанатичном крючкотворстве.

Ведь это так здорово — высвободить побольше городских квартир. Выкинуть проживающих в них людей тихо, по одному. Это ж «отработанный материал», отчеты по которому давно сданы. А на свободные метры можно будет с большой помпой вписать новых жильцов, отрапортовать об успехе очередной социальной программы — строго под выборы. И дать им пожить по человечески лет пять, до начала следующего электорального цикла.

P.S. Редакция направила официальный запрос в правительство Москвы. Ждем ответа.

Комментарий

Татьяна Вершинина, заместитель председателя московской городской коллегии адвокатов «Власова, Вершинина и партнеры»:

— Молодые специалисты фактически не могут решать свои жилищные проблемы напрямую с департаментами. Необходимо обращаться в профсоюз при своей школе или поликлинике, а уже организация выходит на специальную комиссию. О решении комиссии москвичам сообщают письмом, которое опускают в почтовый ящик.

Во многих случаях молодым специалистам, имевшим договор субаренды, отказывают в заключении договора выкупа с рассрочкой платежа потому, что у них уже есть жилая площадь в Москве. Но при заключении договора пять лет назад такое условие не оговаривалось. Договор содержал исчерпывающий перечень требований: оплачивать коммунальные услуги и продолжать работать в том же социальном учреждении. Соответственно если гражданин выполняет условия договора, то он может не только выкупить с рассрочкой платежа (по желанию) жилую площадь, но и вправе рассчитывать на пролонгацию договора на весь период работы.

В любом случае город не может требовать расторжения договора, если молодые специалисты соблюдали его требования. Поэтому их и заставляют «добровольно» подписывать новые договора на абсолютно невыгодных условиях, угрожая в противном случае выкинуть на улицу.

Кстати, выкуп с рассрочкой платежа должен производиться не по рыночной стоимости, а исходя из затрат на строительство дома, то есть за значительно меньшую сумму.

Теперь о том, что в целом происходит с городскими жилищными программами для молодых специалистов.

В 2009 году было принято постановление правительства Москвы № 76 о третьем этапе реализации программы «Молодой семье — доступное жилье» до 2015 года. Второй этап, значит, завершили. В этом же постановлении указано, что в 2006- 2008 годах программой эффективно воспользовались 1157 семей, а всего было выделено 10 тысяч квартир. Так почему тогда не закрыт по факту первый этап, почему не могут реализовать свои права люди, которые стоят в программе с 2005 года? И с этой программы их никто не имеет право снимать. Отработав десять лет, они автоматически получаю право на выкуп с рассрочкой по льготной цене.

Скорее всего, квартир, которые были выделены под реализацию программы, уже нет, а отчитываться по третьему этапу придется. Вот и нашли вариант — изъять квартиры у людей, не оформляя с ними договора. Чиновники сейчас пишут, что плохо информированы молодые специалисты и плохо пользуются этой программой. Почему-то они квартиры не покупают. Следующим пунктом будет, что надо эффективно их использовать в рамках другой программы, например, для военных.