В начале сентября, когда весь мир готовился к нападению США и НАТО на Сирию, произошло дипломатическое чудо: усилиями российского руководства и МИД был предложен разрядивший обстановку план физического устранения наиболее конфликтного фактора «сирийского вопроса» — химического арсенала этой страны.

План устроил все стороны. Сирийское правительство согласилось избавиться от ОМП, что позволило арабской республике избежать бомбардировок в ближайшей перспективе. Президент Соединённых Штатов, сам себя загнавший в угол обещанием начать войну на Ближнем Востоке — при крайне тяжёлых кризисных явлениях в национальной экономике — получил возможность выбраться из этого угла без репутационных, военных и финансовых потерь. Ближний Восток и мировое сообщество в целом испытали заметное облегчение — война в Сирии могла стать последней каплей, которая окончательно дестабилизировала бы регион и столкнула его в большую войну, последствия которой было бы ещё труднее оценить, учитывая наличие ядерного оружия у, как минимум, одного потенциального участника.

Элегантную красоту дипломатического решения и его огромное значение по обе стороны Атлантического океана оценили практически одновременно. Колумнист The Forbes Рик Унгар 11 сентября сообщил, что «то, что предпринял Владимир Путин, может оказаться одним из самых сильных ходов со времен великих русских шахматистов». По мнению Унгара, «пока американская администрация все более погрязает в сценарии, придуманном самим президентом, и который невыгоден никому, Путин успешно воспользовался неразберихой и представил возможность выхода, выигрышного для всех». Что, констатирует обозреватель The Forbes, позволяет российскому президенту выйти на первый план на мировой арене в статусе человека, успешно разрешившего проблему, которую на виду у всех создало американское правительство.

Выход на первый план Владимиру Путину действительно выдался исключительно громкий: 61-й день рождения президента России запомнился не столько игрой на гитаре и поздравительной песней его индонезийского коллеги, сколько международным визуальным флешмобом в поддержку позиции Путина по Сирии, в котором объединились поздравительные и пацифистские мотивы. Такое единодушие в оценке предложенного Россией плана урегулирования сирийского конфликта — во всяком случае, недопущения его перехода на качественно новый уровень — заставило многих говорить о том, что адресат Нобелевской премии за мир 2013 года очевиден. Первым на высоком информационном уровне эту идею вслух, кажется, высказал тот самый Рик Унгар. Правда, с долей опасения, что в случае, если разрешение кризиса с сирийским химическим оружием будет приписано только России, то это станет ударом по успешной внешней политике Америки.

Блогосфера и социальные сети также не остались в стороне — пользователи сравнивали поведение «тирана» Путина и «голубя мира» Обамы, делая, в общем-то, логичные и в массе своей неприятные для президента США выводы. 12 сентября президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков отправил в Нобелевский комитет письмо, в котором предложил кандидатуру Путина как главного миротворца. «Владимир Путин на практике показал свою приверженность делу мира. Будучи руководителем одной из ведущих стран мира, он прикладывает максимум усилий к сохранению мира и спокойствия не только на территории собственного государства, но и активно способствует мирному урегулированию всех возникающих на планете конфликтов», — говорится в послании.

Изложенную в письме точку зрения поддержали многие общественные и культурные деятели, в том числе народный артист и депутат Государственной Думы Иосиф Кобзон, направив в Нобелевский комитет 16 сентября второе письмо с аналогичным предложением. Тем не менее, Нобелевский комитет призывам российских общественников не внял. И лауреатом премии за мир и разоружение в этом году стала, согласно коммюнике, «организация по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая должна обеспечить процесс химического разоружения Сирии».

По своему смыслу, решение Нобелевского комитета ничем не отличается от идеи наградить за изобретение паровоза первого забронировавшего билет пассажира. Что немедленно было отмечено политологами самых разных стран, заявивших о том, что без России и Владимира Путина просто не возникло бы процесса, который ОЗХО должна теперь обеспечивать. Собственных достоинств, подходящих к статусу миротворца, указанная организация не имеет.

ОЗХО, созданная в 1997 году, не может похвастаться активными успехами в области ограничения химического оружия — она лишь собирается их добиться. Что лишний раз демонстрирует общие тенденции Нобелевской премии «за мир» — она выдаётся не просто за достаточно абстрактные успехи, вроде прошлогодней награды Евросоюзу, доставшейся в качестве «акта моральной поддержки перед лицом финансового кризиса и массового разочарования в идее европейской интеграции». Или Альберту Гору в 2007-м, что стало реакцией на активнейшее продвижение последним «зеленой» теории глобального потепления, которая до сих пор не получила научного подтверждения. Успехи должны быть не только спорными, но и вероятными в будущем. Как у Барака Обамы, получившего указанную премию сразу после своего избрания, не успев ещё совершить абсолютно никаких умиротворяющих шагов.

Президент России и его администрация предсказуемо дистанцировались от дискуссии, которая происходила до оглашения нобелевских лауреатов, и стала ещё острее после. «Разве кто-то ожидал? СМИ предсказывали, пусть и комментируют» — сказал в интервью «Русской службе новостей» пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков. На практике, действительно не стоит удивляться решению Нобелевского комитета. «Премия за мир» традиционно является наиболее политизированной наградой, которую вручают с учётом обстоятельств, описанных Риком Унгером — не нанесёт ли это удара по американским внешнеполитическим интересам?

Относительно возможного разочарования, которое могли ощутить представители инициативной группы, выдвинувшей российского президента и солидарные с этой идеей люди в разных странах мира — уже приведённые выше примеры достаточно ярко характеризуют, что статус лауреата «премии за мир» всё больше меняет свой смысл с позитивного на настораживающий. И вряд ли стоит переживать из-за того, что Владимир Владимирович Путин, безусловно достойный Нобелевской премии за мир в той формулировке, в которой её описал сам Альфред Нобель, окажется вне группы, представители которой являются миротворцами — в лучшем случае на уровне деклараций.

107 лет назад, узнав о том, что Российская академия наук выдвинула его кандидатом на Нобелевскую премию по литературе за 1906 год, 8 октября 1906 года Лев Толстой направил письмо финскому писателю, переводчику и давнему поклоннику Толстого Арвиду Ярнефельту. В нем живой классик просил своего знакомого через шведских коллег «постараться сделать так, чтобы мне не присуждали этой премии», ибо, «если бы это случилось, мне было бы очень неприятно отказываться». О какой-либо письменной реакции Ярнефельта на необычную для потенциальных нобелевских лауреатов просьбу историкам неизвестно. Тем не менее, финский литератор действительно обладал большим авторитетом, мог повлиять на «литературные» решения Нобелевского комитета, и премия вместо Толстого была присуждена итальянскому поэту Джозуэ Кардуччи, имя которого сегодня известно разве что людям, увлекающимся итальянской поэзией XIX века или историей европейского масонства.