Самые сомнительные свои акции нынешняя власть старается проводить тогда, когда это обществу наименее заметно. Ну, скажем, в разгар лета, в сезон отпусков. Так произошло и на сей раз: в середине июля неожиданно и, можно сказать, вполголоса было сообщено о демонтаже известного обелиска неподалёку от Кремля, при входе в Александровский сад.

Чем это вызвано? Объяснения, как всегда в подобных случаях, последовали туманные и противоречивые. Вроде бы памятник нуждается в ремонте, в укреплении, поскольку появились трещины, но вместе с тем прозвучал и явственно уловимый намёк, что имена после реставрации будут на нём совсем другие.

Что же не устраивает сегодняшних властителей в тех личностях, память о которых обелиск нёс более девяти десятилетий? В чём знаковая символика происходящего? Об этом я решил поговорить с ветераном «Правды», заслуженным деятелем науки Российской Федерации, профессором Дмитрием Васильевичем Валовым — одним из авторов книги «Имена на обелиске», выдержавшей в советское время несколько изданий и переведённой на английский, немецкий, португальский, монгольский и другие языки.

Власть сама себя характеризует

— Дмитрий Васильевич! Почти полвека назад вы с вашей супругой Генриеттой Евгеньевной Лапшиной издали эту интереснейшую книгу под названием «Имена на обелиске». В ней собраны яркие очерки о выдающихся деятелях человечества, чьи имена были высечены на обелиске в Александровском саду. Теперь исторический обелиск демонтирован и, судя по всему, будет кардинально перелицован. Мотивировку этого я прочитал в правительственной «Российской газете». Как известно, в другом конце того же Александровского сада близ Кремля недавно установлен памятник патриарху Гермогену, который героически проявил себя во время польской интервенции XVII века и погиб в 1612 году. Так вот, некая Галина Ананьина, представленная как историк, в интервью «Российской газете» утверждает, что «у Гермогена с революционными мыслителями диссонанс получается невероятный…» Вы согласны? Обоснование для вас убедительное?

— Категорически нет! Но Гермоген в данном случае лишь предлог, своего рода маскировка. Поэтому давайте мы к нему далее вернёмся, а пока осмыслим истинную суть намерений власти. Ведь прецедент с обелиском отнюдь не единичный. Он вписывается в давно обозначенное направление властной политики по отношению ко всему советскому. Суть — в неприятии, отрицании его, в том числе на уровне символов.

— Да, конечно, символы о многом говорят. Советские серп и молот — утверждение власти труда, а не капитала. Если же говорить о нагнетаемом за последние два десятилетия культе царей, причём независимо от реальных заслуг каждого перед Отечеством, то это совсем другое…

— В том-то и дело. Однако усиленная реанимация этого культа очевидна. Вот и в отношении к обелиску в Александровском саду действует заданная тенденция, имеющая, если вдуматься, глубоко символическое значение. Можно даже сказать, это — определённая самохарактеристика установившейся у нас власти.

— И как вы её воспринимаете, эту самохарактеристику?

— Примерно так: «Мы (то есть власть) — за возвращение страны в царство угнетателей». Напомню, когда произошла Великая Октябрьская социалистическая революция, новая власть тоже провозгласила свои символы. Но были они диаметрально противоположными. Звали к освобождению от угнетателей, увековечивали память тех, кто боролся за угнетённых.

Отразилось это и в плане монументальной пропаганды, принятом по инициативе В.И. Ленина вскоре после Октября. Имелось в виду прежде всего увековечение памяти борцов за свободу и справедливость всех времён и народов — от Спартака, Томаса Мора, Степана Разина до Маркса, Энгельса, Чернышевского… Тогда же было принято решение снести памятники в честь царей и их приспешников, не имеющие художественной ценности.

— В Петрограде остались не только Пётр I, но и Екатерина II, и Николай I…

— Как произведения подлинного искусства. К таковым не относился памятник, установленный в Александровском саду в 1914 году — согласно решению Московской городской думы, по случаю отмеченного недавно 300-летия Дома Романовых. На нём были высечены имена всех царей этой династии, включая здравствовавшего тогда Николая II. Через три года, в феврале 1917-го, династия рухнула. Но, учитывая ограниченные материальные возможности в связи с трудностями времени, решено было этот памятник-обелиск не сносить, а заменить на нём имена царей именами революционных мыслителей, борцов за торжество царства угнетённых.

Это было сделано к первой годовщине Октября. И таким образом памятник приобрёл реальную историческую ценность — как один из самых первых примеров советской монументальной пропаганды. Кстати, других таких примеров до нашего времени почти не сохранилось, что ещё больше повышает значимость обелиска в нынешнем виде.

Кого и почему хотят предать забвению

— Но кто-нибудь скажет: а может, имена, высеченные на обелиске в 1918 году, вовсе не заслуживают того, чтобы их знали и помнили?

— Это смотря как судить, то есть с чьей точки зрения. Если исходить из интересов угнетателей всех времён и народов, их взглядом руководствоваться, то безусловно. Однако во все времена гораздо больше было не угнетателей, а угнетённых. Простых людей, тружеников. И вот для них-то эти имена должны быть не просто известны, а по-настоящему дороги.

— Пожалуйста, назовите в том порядке, как значились они на обелиске.

— Маркс, Энгельс, Либкнехт, Бебель, Кампанелла, Мелье, Уинстлей, Мор, Сен-Симон, Вальян, Фурье, Жорес, Прудон, Бакунин, Чернышевский, Лавров, Михайловский, Плеханов.

Различны судьбы и жизненные пути этих людей, но все они при жизни подвергались гонениям и лишениям. Более трёхсот лет, по нашему подсчёту, провели в изгнании, в ссылках и тюрьмах эти борцы за справедливость. Замечу, что их стремление к справедливости перекликается с патриотическими грамотами патриарха Гермогена, поэтому никакого «диссонанса», придуманного г-жой Ананьиной, тут нет. А вот у Гермогена с Романовыми после реставрации их обелиска действительно получится «диссонанс невероятный»!

— В чём же он, по вашему мнению?

— Не по моему, а по мнению истории. Надо вспомнить Смутное время. Патриарх Гермоген вёл непримиримую борьбу с лжедмитриями и всей шайкой бояр-предателей. А Филарет Романов, отец будущего царя, стал Патриархом при «Тушинском воре» — Лжедмитрии II. Г-жа Ананьина в «Российской газете» утверждает, будто «патриарх Гермоген назвал первого царя из династии Романовых». Но Гермоген ушёл в мир иной за год до царских выборов! Михаил тогда ещё сидел с мамашей и другими боярами-предателями вместе с поляками в осаждённом ополченцами Кремле.

В итоге смутных передряг Филарет оказался в Польше. Потом, после возвращения, при слабом, болезненном сыне он получил особый титул: «Великий государь Святейший Божею милостию Патриарх Московский и всея Руси». У него появилась неограниченная возможность заметать следы своей неблаговидной деятельности при Лжедмитрии II и в смоленской ставке польского короля Сигизмунда. Вот и навязал придворным историкам свою субъективную и выгодную ему оценку многих событий Смутного времени.

До сих пор историки, используя различные документы, вносят существенные поправки в романовские оценки тех событий. Что же касается романовского рода, то применительно к нему пословицу «В семье не без урода» следует перефразировать приблизительно так: «И в худом роду бывают достойные деятели»…

— Развивая свою выдумку о «диссонансе» Гермогена и обелиска, Галина Ананьина продолжает: «А если учесть, что на нём высекают имена мало кому ныне известных Мелье и Фурье, то возникает большой диссонанс со здравым смыслом»…

— Что же, невежества сейчас в избытке, но у «историка» Ананьиной оно «диссонирует» на грани здравого смысла. Своё восхищение Мелье выразили Вольтер и Пушкин. Сегодня немало невежд, не знающих Пушкина. Но разве это повод для ликвидации его памятников?

Немного скажу о Мелье. В одном из приходов Шампани он, молодой священник, в воскресной молитве высказал местному феодалу упрёк в слишком жестоком, не христианском обращении с крестьянами. Феодал пожаловался епископу. Тот строго предупредил Мелье: дескать, нельзя обижать наших кормильцев, и если такое повторится, то прихода больше не получишь. Отвечая на подобные факты, Мелье написал свой трактат «Завещание». В нём он снял маску с церковных предводителей, которые являются безропотными слугами власть имущих, призвал верующих «объединиться и расправиться с тиранами».

Стоит заметить, что призывы Мелье и его размышления о христианской идее построения «1000-летнего царства угнетённых» во многом схожи с мыслями знаменитого монаха Томмазо Кампанеллы, увековеченного на обелиске рядом с ним. Тридцать три года Кампанелла, страстно мечтавший о «Городе Солнца» для всех, провёл в тюрьмах ватиканской инквизиции. Вот ведь как пугали тех, кто жил чужим трудом, даже мечты людей о справедливом устройстве общества!

— Раз уж пошёл такой разговор, сообщите г-же Ананьиной, да и всем, кто не знает, что-нибудь о Шарле Фурье, которого она упомянула.

— Он тоже был защитником угнетённых и выдающимся мыслителем. «Фурье посвятил энергию своего могучего ума изучению социального строя человечества, — отмечал Ф. Энгельс. — Его научное мышление трезвое и свободно от предрассудков». По владению диалектикой классики марксизма даже сравнивали Фурье с Гегелем, называя его труды «аксиомой социальной философии».

Труды Фурье разоблачают угнетателей всех видов, фальшь и маскировку «святых отцов». Поэтому папа Григорий XVI издал специальную энциклику, в которой осуждалась «социетарная теория Фурье». Сочинения его были запрещены Ватиканом. А Беранже в статье «О системе Фурье» писал: «Главное в его системе — это желание покончить с неурядицей и злоупотреблениями, царящими в обществе, и перейти к совершенно новому социальному строю».

Фурье был участником Великой французской революции, защитником республики. Но в наступившем капитализме он увидел серьёзнейшие пороки и начал с ними активную борьбу. Новый, буржуазный строй он назвал «Мир навыворот», выделив 12 бичей капитализма. В их числе следующие: угнетение людей труда, спекуляции и мошенничество, фальсификация продуктов и лекарств, алчность наживы, эгоизм. Он пророчески предсказал, что с развитием капитализма пропасть между нищетой и богатством будет увеличиваться. «Без права на труд все дары капитализма равны нулю», — утверждал Фурье. О буржуазной «справедливости» писал так: «Кто украл мешок картошки — того в тюрьму, а кто миллион франков — того в депутаты или министры».

Как видим, более чем за два века до нашего времени Фурье указал на родовые пороки капитализма, которые пышным цветом расцвели в современном «царстве угнетателей».

Угнетатели торжествуют, но ещё не вечер…

— Я обратил внимание, Дмитрий Васильевич, что вы уже не раз употребили эти определения — «царство угнетателей» и «царство угнетённых». Они из глубины веков?

— Конечно. Гёте предупреждал:

Тот, кто взглядом не проникнет

В толщу трёх тысячелетий,

К темноте, как крот, привыкнет,

Век живя на белом свете.

Чтобы не быть кротами-слепцами и лучше понимать современность, надо заглядывать в толщу времени. А ведь история человечества представляет собой многовековую борьбу угнетённых против своих угнетателей — рабов против рабовладельцев, крестьян против феодалов, рабочих против капиталистов.

Октябрь 1917-го стал, можно сказать, кульминацией этой борьбы, и обелиск, о котором мы говорим, преображённый к первой годовщине пролетарской революции в России, провозглашал связь нашей борьбы за освобождение трудящихся с предшественниками не только у нас, но и в других странах. Имена царей, высеченные на обелиске в 1914 году, — это, согласитесь, были символы общества, где власть богачей противостояла «простому народу». А новые имена — символы борьбы за переустройство такого общества на справедливой основе.

— И обратная смена их, понятно, многое означает в нынешней жизни. Символика имён, разделённых резким водоразделом противостояния, принадлежит ведь не только истории. С одной стороны, в мире сегодня звучат, скажем, Фидель Кастро и Уго Чавес, с другой — Буш и Обама… Однако наша Октябрьская революция остаётся, судя по всему, самым опасным символом для отстаивающих несправедливость. Вот и новоявленные российские властители очень хотят, чтобы она и её результаты представлялись в максимально чёрном виде, а ещё лучше — чтобы про неё вообще забыли. У той же Галины Ананьиной в «Российской газете» читаю: «В Александровском саду увековечены несколько славных и значимых для нашей страны эпох — преодоление Смуты, победа над Наполеоном и победа в Великой Отечественной войне». Имеется в виду, конечно, могила Неизвестного солдата. Но разве социалистическая революция не есть одно из самых значимых и славных для нашей Родины событий? Ясно, что без победы Великой революции

не было бы и победы в Великой войне. Путин недавно вроде бы провозгласил соединение разных времён нашей истории, но получается, что никаких напоминаний о революции не должно быть возле Кремля! Отсюда же нетерпимость к ленинскому Мавзолею и красному некрополю, как и к обелиску первого года Советской власти?

— Безусловно, отсюда. Хотя поистине всемирно-историческое, эпохальное значение нашей революции никакому сомнению не подлежит. Она осуществила вековечные мечты человечества и даже изначально главные христианские идеи сделала реальностью. Помните евангельское: «И последние станут первыми»? А в гимне коммунистов появились слова: «Кто был ничем, тот станет всем». Так, собственно, потом и произошло. То же самое — ещё с одним краеугольным христианским постулатом: «Не работающий да не ест». Это почти дословно вошло в первую советскую Конституцию.

Первоначально целью христианства, родившегося как религия рабов, мечтавших о своём освобождении, именно и было: «Ликвидация рабства зверей-императоров, богатых сановников и построение 1000-летнего царства угнетённых». То есть общества, в котором бы угнетённые перестали быть таковыми.

Но после того, как римский император Константин объявил христианство государственной религией, церковные иерархи предали эти его освободительные идеи и стали вовсю защищать рабство. Исследователь истории христианства Карл Каутский утверждает: «Христианство победило лишь тогда, когда превратилось в полную противоположность тому, чем оно являлось первоначально». Кстати, понимание этого и привело Каутского к марксизму. В нём он нашёл то, что предали «отцы церкви».

Когда Римская империя рухнула, церковникам удалось убедить большинство прихожан, что это «божья кара за неверие». Призвали всех вымаливать прощение за грехи. В итоге с помощью предводителей церкви было построено «2000-летнее царство угнетателей». За две тысячи лет угнетатели с благословения церковных иерархов натворили много чёрных дел: крестовые походы, колонизация Азии, Африки, Северной и Южной Америки, две мировые войны и несть числа другим военным конфликтам. При этом угнетатели несколько раз изменяли своё название, а методы угнетения изощрялись и «облагораживались». Сегодня форма угнетения называется «демократией», а угнетатели — олигархами.

В статье «Соединённые линчующие штаты» Марк Твен писал: «Кто же угнетатели? Их немного: король, капиталист и горстка других — надсмотрщиков и подручных. Кто угнетённые? Их множество. Это народы мира: лучшие представители человечества, рабочие люди — те, кто своим трудом добывает хлеб для праздных белоручек».

— Собственно, так обстоит и сегодня…

— А я скажу, что ещё хуже! В эпоху производительного капитализма предприниматели десятилетиями сколачивали своё состояние за счёт производства и реализации товаров и услуг. Сегодня же олигархи на аферах и мошенничестве богатеют мгновенно. Вот Сорос обвалил английский фунт и «заработал» миллиард и двести миллионов долларов, став при этом украшением мировой «элиты». Раньше за мошенничество ради 300 процентов прибыли, о которых писал Динник, цитировавшийся Марксом в «Капитале», можно было и на виселицу угодить. А теперь, имея несколько тысяч процентов прибыли, олигархи не подвергаются никакому риску. Почему? На этот вопрос со знанием дела отвечает тот же Сорос. Аферы на финансовых рынках он сравнивает «с огромным катящимся шаром, который разоряет на своём пути национальные экономики». В связи с этим Сорос пишет: «Я сознавал пагубные последствия своих действий, но я играл (разорение государства называется «игрой»! — Д.В.) по правилам… Правила разрабатываются властями, но в демократическом обществе власти избираются игроками». Откровеннее не скажешь!

Главной чертой современного «царства угнетателей» является замена экономики хрематистикой (греч. «хрема» — богатство, обогащение). Понятие «хрематистика» в научный оборот первым ввёл ещё Аристотель в качестве антипода экономики. Если целью экономики является удовлетворение потребностей человека, то целью хрематистики, по Аристотелю, — «сколачивание богатства в торговой деятельности любыми путями до бесконечности…» Сегодня на финансово-валютных рынках прокручивается ежедневно более пяти триллионов долларов! Это треть годового объёма мировой торговли. Но только один-два процента валютных операций обслуживают реальные потоки товаров и услуг. Всё остальное — аферы, спекуляции и махинации.

Современное либеральное «царство угнетателей» кратко можно представить так. Всё и вся — от земли, лесов, озёр, газет, самолётов, портов и яхт, президентских, министерских и депутатских мандатов, учёных и журналистов, артистов и футболистов до чести, совести и достоинства — свободно продаётся и покупается. «Либерал-демократ» Жириновский предложил ещё продавать на экспорт… девственность юных россиянок. По его расчётам, доход будет больше, чем от газа. Как тут не вспомнить Александра Сергеевича Пушкина:

С развратным городом не лучше ль

нам проститься,

Где всё продажное: законы, правота,

И консул, и трибун, и честь,

и красота?

Урны из Кремля — в Сгонники?!

— Однако не заметно, чтобы нынешняя российская власть, вняв Пушкину, намерена была со всем этим проститься…

— Нет, не заметно. Наоборот, упорно подчёркивается, в том числе по отношению к историческим символам, с чего мы начали наш разговор: курс — на всемерное восстановление и поддержку «царства угнетателей», а про справедливость и борьбу за неё предлагается забыть. То есть курс не вперёд, а назад!

— Общественным идеалом объявлена стабильность. Во что бы то ни стало. Чуть ли не на все предстоящие времена. Оно бы вроде и хорошо — тихо, спокойно, без потрясений, да только всё ли тут зависит от желания властей? Между тем однозначное осуждение всего, что связано с нашей Великой революцией, стремление очернить её, демонизировать героев той эпохи или наложить на них табу нисколько ведь не страхуют от революций в будущем.

— Разумеется. Самообман это: закрыть глаза и не извлекать уроков из прошлого. Постыдно прятать, например, ленинский Мавзолей во время нынешних торжеств на Красной площади. Он ведь стал символом не только Великого Октября, но и Великой Победы, поскольку с ним неразрывно связаны два легендарных парада — в ноябре 1941-го и в июне 1945-го. Но самое главное — недопустимо «прятать», что значит для нашей страны основатель первого в мире социалистического государства Владимир Ильич Ленин и что достигнуто этим государством за годы его существования!

— Прячут прежде всего потому, что видят в тех величайших достижениях живой укор себе?

— Несомненно. Вспомним, Первая мировая война, а затем иностранные военные интервенции доконали и без того слабую экономику России. В 1920 году объём её составлял треть от уровня 1913 года. Таков был старт плана ГОЭЛРО. Когда Ленин рассказал английскому писателю Уэллсу о перспективах электрификации России, знаменитый фантаст признавался: «В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть ту Россию будущего». В брошюре «Россия во мгле», написанной после возвращения из России, ленинскую электрификацию Уэллс назвал «электрофикцией», а самого Ленина — «кремлёвским мечтателем».

Но, прощаясь с Уэллсом, советский вождь пригласил писателя приехать через 10 лет. И он приехал. План электрификации был перевыполнен в 5,4 раза, а уровень экономики 1913 года вместо запланированного удвоения превзойдён в 5,7 раза! Ленина уже не было. У писателя состоялась беседа со Сталиным, была поездка по Советской стране. И на этот раз после возвращения Уэллс поведал миру о поразительных успехах социалистического строительства «в царстве угнетённых» — на фоне кризиса в странах капиталистического Запада.

Поразительно, но это неопровержимый факт: за двадцать лет — с 1920 по 1940 год — во враждебном капиталистическом окружении, бойкотировавшем молодую Советскую республику, была создана мощь, выдержавшая удар почти всего европейского экономического потенциала. Ведь известно, что перед нападением на СССР Гитлер покорил одиннадцать государств и сосредоточил в своих руках все их ресурсы. Вместе с гитлеровскими полчищами в войне против Советского Союза участвовали и десятки дивизий других европейских стран.

А что создано за двадцать либерально-рыночных лет? Ельцинско-гайдаровский погром России в десятки раз превысил урон от нашествий Наполеона и Гитлера, вместе взятых. И за двадцать лет либералы даже не смогли восстановить советский уровень экономики.

— Вот о чём, в сравнении, стоило бы поведать на страницах единого учебника истории, который создаётся сейчас по предложению Путина.

— Вряд ли на это можно надеяться. О том, что великая память советской эпохи раздражает теперешних правителей, свидетельствует и их намерение ликвидировать исторический мемориальный комплекс возле Кремля. Убрать эти советские захоронения подальше с глаз долой — в деревню Сгонники, в четырёх километрах севернее Мытищ.

Постыдное, кощунственное намерение! Однако, судя по всему, от реализации его власть не отказывается. В российских средствах массовой информации прошли весьма краткие сообщения, что министр Шойгу открыл в Мытищах военное мемориальное кладбище. Но украинское телевидение сделало на эту тему большую передачу, которую мне удалось посмотреть во время отдыха в Крыму.

Из неё следует: подготовка к перезахоронению идёт полным ходом. Процесс пока тормозится лишь законом, запрещающим делать это без согласия родных и близких. Поэтому не исключено, что проект изменения закона уже в рукаве очередного либерала-вандала и в определённый момент, подобно акту о разрушении Российской академии наук, его вбросят в правительство и за недельку оформят.

— Вы полагаете, что с Красной площади хотят убрать все захоронения?

— По-моему, это невозможно. Захоронения в Кремле совершаются испокон веков. Там покоятся цари и патриархи. Есть старинные могилы и возле храма Василия Блаженного. А советские захоронения начались по народной инициативе, что называется, снизу. Представители районных военно-революционных комитетов Москвы после подавления юнкерского мятежа в начале ноября 1917 года приняли решение похоронить его жертв у Кремлёвской стены.

«Раньше в Кремле хоронили царей, теперь наш царь — народ! И мы должны похоронить представителей народа в этом святом для России месте!» — заявили известному американскому журналисту-коммунисту Джону Риду организаторы похорон (кстати, сам Джон Рид позднее был похоронен в Кремлёвской стене).

Перед Кремлём тогда сделали две братские могилы. Первая — от Никольских ворот до Сенатской башни, а вторая — от Сенатской башни и почти до Спасских ворот. 10 ноября 1917 года при огромном стечении народа со всей Москвы сюда опустили 240 гробов. На Всероссийском церковном соборе в связи с этим разгорелись страсти. Напомню: Пётр I ликвидировал в России институт патриархов, а Советская власть его восстановила. Вновь избранный патриарх Тихон в конце концов освятил братские могилы. А к первой годовщине Октябрьской революции В.И. Ленин открыл здесь мемориальную доску работы скульптора С.Т. Конёнкова.

Между двумя братскими могилами у подножия Сенатской башни и в Кремлёвской стене похоронены:

— выдающиеся деятели Коммунистической партии и Советского государства, в их числе И.В. Сталин, В.М. Молотов, Ф.Э. Дзержинский, Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин;

— прославленные полководцы, маршалы Советского Союза, в том числе единственный четырежды Герой Советского Союза Г.К. Жуков, дважды Герои Советского Союза И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.К. Рокоссовский, С.К. Тимошенко, И.И. Якубовский;

— всемирно известные учёные, в том числе трижды Герои Социалистического Труда М.В. Келдыш и И.В. Курчатов, дважды Герой Социалистического Труда С.П. Королёв;

— первый космонавт планеты Ю.А. Гагарин, космонавты В.Н. Волков, В.М. Комаров, В.И. Пацаев;

— первые женщины — Герои Советского Союза М.М. Раскова и П.Д. Осипенко, которые вместе с В.С. Гризодубовой установили мировой рекорд на дальность беспосадочного перелёта Москва — Дальний Восток;

— всемирно известные деятели международного рабочего движения, руководители коммунистических партий ряда стран.

— А легендарные лётчики Валерий Чкалов и Анатолий Серов? А великий русский советский писатель, классик мировой литературы Максим Горький?

— Да, конечно, и они… Всех великих и выдающихся, составляющих славу Отечества, долго перечислять. Очень важно, что все они здесь вместе и составляют таким образом как бы именное лицо советской эпохи, которую Александр Зиновьев неопровержимо назвал вершиной российской истории. Важно и то, что похоронены они на священном, поистине сакральном месте, каким является Красная площадь — сердце нашей страны.

— Теперь говорят, что «кладбище» мешает концертам, которые иногда проводятся на Красной площади. Дескать, не сочетается с ними.

— Но это — лицемерие. В Кремле и в советское время концерты бывали, причём на регулярной основе. Почему же не переносят в Сгонники кремлёвские могилы царей и патриархов? Замечу: безбожники-коммунисты их прах не потревожили, а либералы, мелькающие ныне на богослужениях, безбожно громят памятники и символы Советской власти. Теперь вот берутся и за священные могилы эпохи…

— В советское время, как и во все времена, Красная площадь была по-особому торжественной и величественной. Особое, возвышенное настроение сразу же охватывало каждого, кто вступал на эту брусчатку, слышал звон Кремлёвских курантов, созерцал парадную смену караула перед ленинским Мавзолеем. Теперь же делается всё возможное и невозможное, чтобы полностью уничтожить этот сакральный дух нашей истории на главной площади страны. Раньше-то все кремлёвские концерты были высочайшего уровня. А каково ныне видеть и слышать здесь самую низкопробную, пошлую попсу? Зачем устраивать тут каток — разве другого места для этого нет? Или какие-нибудь потешные «соревнования» в беге дам на высоких каблуках, автомобильные гонки вокруг Кремля…

— Я согласен: всё это не назовёшь иначе, как кощунством, надругательством над самым святым для каждого из нас местом. И они ещё лицемерно толкуют, будто советские захоронения «портят» Красную площадь. Да настоящая-то порча именно от них идёт!