Работа государства по преодолению последствий паводка на Дальнем Востоке показала, что в нашей стране не всегда, но все-таки умеют нормально работать. Дальний Восток оказался далеко не Крымском, и это радует.

Жертв нет (правда, с тревожащей оговоркой «среди гражданского населения»), что просто прекрасно выглядит на фоне высокоразвитого Китая, где только официально погибло более тысячи человек. Высшие чиновники выезжают на места событий и действуют, местные власти работают. В целом реакция государства адекватна, — однако именно на ее фоне нестыковки и проблемы оказываются до боли неприятными.

Издержки открытости

Новый дальневосточный полпред Юрий Трутнев, человек серьезный, 17 сентября озвучивает официальную цифру — более 135 тыс. пострадавших от паводка. 10 дней спустя начальник дальневосточного центра МЧС говорит о «более чем 100 тыс.» человек (юридически верно: 135 больше 100, но все же). Но к 1 октября публикуется официальная цифра пострадавших только в Амурской области — тоже «более 100 тыс. человек»: получается, что вне Амурской области никто не пострадал? И, наконец, 8 октября власть исправляется: Сергей Иванов возвращается к исходному показателю в «более 135 тыс.» пострадавших. Но и лишь 35 тыс. чел. в четырех регионах, кроме Приамурья, тоже вызывают сомнения.

В середине сентября Трутнев говорил о 14 тыс. пострадавших домов и 825 социально-значимых объектах, — а уже через 10 дней дальневосточная служба МЧС сообщает о лишь 420 пострадавших социально-значимых объектах. А к 4 октября и количество пострадавших домов снизилось до менее чем 13 тыс.: очевидно, дома на Дальнем Востоке растут от паводка сами, как грибы после дождя…

При этом комиссионное обследование менее половины этих домов выявило непригодность для проживания 1410. Следовательно, можно предположить, что всего около 3 тыс. домов для жизни не годятся.

По эвакуации пострадавших называемые показатели тоже вызывают вопросы.

С начала паводка эвакуировано всего 32 тыс. чел., а на начало октября в пунктах длительного пребывания живет немногим меньше 3 тысяч. Понятно, что остальные живут частью у родственников, частью вернулись в уцелевшие дома (ибо угроза мародерства, в том числе из Китая, страшна: в месте моей службы выковыряли из земли даже кирпичные фундаменты казарм).

Однако на 5 октября еще затоплено 2,5 тыс. домов, — это, даже если среди них нет ни одной многоэтажки, минимум более 6 тыс. чел.: как-то многовато людей разместилось у родственников.

Хочу подчеркнуть: все эти вопросы — хорошая новость, ибо они являются результатом информационной открытости государства. И государство старается быть прозрачным перед обществом, — просто не всегда всё получается. Если бы информационная политика была такой же, как в Крымске, где до сих пор всерьез говорится, если не ошибаюсь, о полутора сотнях погибших, то у нас даже не было бы поводов задавать вопросы.

Но есть и то, что совсем не радует.

Неэффективность госреагирования

Нет информации о «разборе полетов» в связи с технической неготовностью к катастрофе. Сотрудники МЧС (а МЧС, похоже, финансируется по потребности), своими телами сдерживали напор ледяной воды, и последствия для их здоровья будут серьезными. Проблема острая, очевидная, но она даже не обсуждается.

Далее, темпы восстановления. В начале сентября было торжественно объявлено, что власти Хабаровского края решают вопрос о переселении семей, чье жилье непригодно для проживания. «В случае согласия пострадавших, они смогут справить новоселье уже через 2 месяца», причем производители готовы поставить почти 1400 быстровозводимых домов в течение месяца.

Этот месяц прошел — и мы получаем новое сообщение: в Хабаровском крае «готовятся» к строительству домов. В чем эта подготовка заключается? Они там фундаменты освятить не могут, что ли?

На данный момент только заключены предварительные контракты на 853 сборных здания — это 60% от обещанного ранее.

Паводок начался в июле, и по прошествии двух месяцев власть только начинает «готовиться»…

Для сравнения можно привести пример из «проклятого тоталитарного прошлого»: генплан послевоенного восстановления Минска разрабатывался в феврале 1942 года — за 2,5 года до его освобождения! Только прошла битва под Москвой, и сразу началась подготовка генерального плана по восстановлению советских городов. Контраст эффективности разителен, не правда ли?

Впрочем, эти вопросы — тоже хорошая новость, ибо они являются следствием беспрецедентной информационной открытости властей Хабаровского края: власти Амурской области и Еврейского АО, похоже, просто молчат.

Давно заслуживший искреннюю народную ненависть Минфин России заявил, что намерен выделить 40 млрд. рублей на помощь пострадавшим от паводка в регионах Дальнего Востока. Намерен. Спустя два месяца говорится о намерении, когда деньги нужны сейчас, восстанавливать необходимо сейчас, помогать людям тоже сейчас. Снег ляжет, и строить будет поздно. Должны быть, как минимум, открыты линии финансирования, но господину Силуанову нужно время… Он все еще «намеревается».

Крайне неприятная ситуация произошла и со скачком цен на продовольствие, который затронул даже наименее пострадавшее Приморье. Оптовые цены за 1 кг картофеля колеблются от 12 до 17 руб.: этот разброс почти в 1,5 раза уже говорит о серьезных злоупотреблениях. Но в розницу цена вообще доходит до 40 руб. и даже выше: налицо классические спекуляции, — а государство бездействует.

Оно занято другим: премьеру Медведеву показалось мало Министерства по развитию Дальнего Востока, и он создал одноименную комиссию, которую торжественно и возглавил. Заявив при этом буквально следующее: «С учетом той модели, которую мы опробовали на Кавказе, где есть правительственная комиссия по развитию Северного Кавказа, соответствующая правительственная комиссия по развитию Дальнего Востока будет создана под председательством руководителя правительства, то есть моим руководством».

Мы видим, как замечательно работает такая комиссия на Северном Кавказе, видим результаты ее действий. Что, нанотехнологии, инновационная модернизация, ртутные лампочки, летнее время зимой и вызывающий искреннюю гордость премьера прожект, который народ окрестил «недоступным жильем», дополнится новым лозунгом «Превратим Дальний Восток в Северный Кавказ»?

Не дай бог…

Мерзость государственного попрошайничества

Кульминация проблем — ситуация с гуманитарной помощью. Сообщалось, что, несмотря на все намерения г-на Силуанова, Хабаровскому краю, Амурской области и Еврейскому автономному округу требуется гуманитарная помощь в 2,4 млрд. рублей.

Вопрос прост: почему нельзя выделить средства из федерального бюджета, а не побираться на государственном уровне?

Люди-то стараются: марафон «Всем миром» на Первом канале собрал более 700 млн. руб., всеми нелюбимый Пенсионный фонд составил список неработающих пострадавших пенсионеров Дальнего Востока (38,2 тыс. человек) и выделил им около 160 млн. руб., Шойгу оторвал от семей офицеров 300 квартир, причем 45 в начале октября уже передал пострадавшим.

Докатились до того, что прокуроры Ленинградской области собирали деньги (поясняю для особо продвинутых: не с подозреваемых, не с обвиняемых, и даже не с их жертв, а отдавали свои кровные) на гуманитарную помощь пострадавшим на Дальнем Востоке.

Этот список можно продолжать очень долго.

Но напрашивается вопрос: а что, у государства денег совсем нет?

В те самые дни, когда проходил телемарафон «Всем миром», московская мэрия объявила конкурс на реконструкцию фасада своего здания на Тверской 13, (который не особенно в этом нуждается, вообще-то говоря) и ремонт части крыши почти на 400 млн. рублей. Возникает ощущение «покроем фасад золотом, а остальное поделим», но отложить это милое дело на пару лет можно?

Правительство Медведева, — точнее, «открытое правительство» под руководством его министра, миллиардера Абызова, — открыто заявляет, что ограничение цены служебного автомобиля 1,5 млн. руб. приведет к расточительству! Следуя этой логике, покупка автомобилей за 6,5 млн. лучше поможет сэкономить средства, чем покупка автомобилей за 1,5 млн.: это уникальные, не имеющие аналогов во всем мире представления об экономии и расточительстве!

Личные действия премьера Медведева, как обычно, трогательны. Он перечислил пострадавшим от наводнения свой месячный заработок. В 2012 году его среднемесячные доходы составили 484, 5 тыс. руб. — в этом, наверное, ощутимо больше.

Но, пока премьер от сердца отрывал кровью и потом заработанные деньги, не забыл ли он о существовании федерального бюджета? Не забыл ли он о пенсионной реформе, которую он только что учудил? Благодаря этой реформе государство уже сэкономило на нас 244 млрд. руб. — это в 100 раз больше необходимой на Дальнем Востоке гуманитарной помощи! Может, стоило дать 1% от уже сэкономленного — на нас, кстати, а отнюдь не на чиновниках?

А в то самое время, когда государство находилось в мучительных поисках 2,5 млрд. руб., в его собственном федеральном бюджете без движения валяются 7,2 трлн. руб., из которых 1,4 трлн. даже не выведено за границу в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния американцев и европейцев!

Возникает ощущение, что благотворительность и волонтерство для чиновников — не более чем способ заставить граждан еще раз заплатить за последствия своего воровства, да и просто бытового идиотизма.

Именно по причине подобного управления словосочетание «эффективный менеджмент» в нашей стране стало ругательством.

Позитивный опыт стоит распространить на всю Россию

Но вернемся к редким и потому бесценным позитивным сторонам происходящего.

В середине сентября, когда на компенсации было выделено уже 12,5 млрд. руб., генпрокурор Чайка сообщил о казусе в Комсомольске-на-Амуре: там из 100 пришедших на встречу с комиссией пострадавших компенсацию получил лишь один человек. Был грандиозный скандал, и через 2 недели Трутнев сообщил, что компенсации получили уже 90% пострадавших.

Минрегион официально заявил, что пострадавшие регионы успевают подготовить резервный запас топлива на осенне-зимний период. Это прекрасная новость, если она соответствует действительности и если успеют восстановить частично уничтоженную энергетическую инфраструктуру.

Приятная история приключилась у президента Путина с руководителем ВТБ Костиным, который пообещал на год ввести мораторий по основному долгу по кредитам пострадавших граждан и предприятий малого бизнеса, снизить на этот срок ставку по кредитам до 2/3 ставки рефинансирования Центробанка и, по желанию заемщика, продлить срок кредита до 10 лет.

Разумеется, здесь есть основания для ожидания различных злоупотреблений (кому-то продлят кредит на 10 лет, кому-то на 10 дней), но это позитивный и важный опыт. Впервые государство отступает от совершенно варварской политики, когда кредитная политика игнорирует отраслевые и региональные различия.

Правда, очень забавно, что это коснется только банков группы ВТБ. Люди, которых угораздило взять кредиты в Сбербанке, Россельхозбанке, а также в частных банках, могут остаться «на бобах».

Удивительный опыт продемонстрировала Амурская область, в которой был введен «сухой закон» — причем невероятно мягкий. Посудите сами: алкоголь запрещено продавать торговым точкам с 19.00 до 11.00 и предприятиям общепита — с 23.00 до 11.00. А эффект колоссальный: на 30% уменьшилась бытовая преступность, на 40% — число преступлений на почве пьянства. Может, наводнение объявить по всей территории России? Я бы как москвич от подобных результатов не отказался.

Прошло одно-единственное сообщение о том, что вместо детей из затопленного села Введеновка в приморский лагерь «Океан» поехали дети чиновников из районной администрации. На фоне тех злоупотреблений, к которым мы привыкли, это цветочки, «невинная детская игра в крысу», — и Следственный комитет уже занялся этим вопросом.

Перспективы скверные

Вода к зиме не уйдет, часть территорий уйдет под снег в подтопленном и даже затопленном состоянии, а это чревато изменением климата и длительным заболачиванием огромных площадей.

6 октября уровень воды в Комсомольске-на-Амуре был 6,1 метра (при пике в 9,1 метра), в Хабаровске — 4, в Николаевске-на-Амуре — 2,4 метра.

Ничего на самом деле еще не кончилось.

Но главное не в этом.

Главный либерал сталинской эпохи (за что и поплатился) Берия как-то произнес мудрую фразу: «У каждой ошибки есть имя, отчество, и фамилия…».

Если ошибки не исправлять, а за просчеты не наказывать, ошибки и катастрофы, к которым они ведут, становятся нормой.

Было время, когда это понимали даже уголовники.

А в катастрофе на Дальнем Востоке, разумеется, виноваты стрелочники. Прокуратура выявила серию нарушений в работе горводоканала Комсомольска-на-Амуре: он не обустроил дамбы, выдерживающие подъем воды до 8,5 метров. Правда, вода поднялась до 9,1 метра, так что это бы не спасло ситуацию.

Горводоканал не имел перечня объектов, попадающих в зону возможного подтопления, не герметизировал люки колодцев на канализационных сетях, не создал аварийной команды и не имел должного числа насосов. Все это ужасно, но заведено всего лишь административное дело.

Уголовное дело было возбуждено из-за разрушения паводком дамбы Шимановского водохранилища в Амурской области. В Еврейской АО возбуждено уголовное дело из-за пренебрежения местными мелиораторами своими обязанностями.

Вот вроде бы и всё: три дела на пять регионов — смешнее, чем по итогам саммита АТЭС во Владивостоке.

Между тем причины катастрофы вполне прозрачны и не сводятся только лишь к действительно большим дождям и к сбросу воды со стороны Китая (который дает лишь 20% стока Амура).

Прежде всего, колоссальны были масштабы самовольной застройки, причем в значительной степени легализованной даже в местах, где строить категорически нельзя. Грубо говоря, 10 лет заливной лужок не затапливало, и одни дети либеральных реформ и жертвы ЕГЭ построили там поселочек, а другие его заселили.

Но ключевую роль, насколько можно судить, сыграли в катастрофе Зейская и Бурейская ГЭС. По своей природе гидроэлектростанция призвана ограничивать паводок: огромную чашу водохранилища можно предварительно осушить и аккумулировать в ней объем этого паводка, а затем выпускать в час по чайной ложке, чтобы он никому не повредил. Похоже, было сделано ровно наоборот: в ожидании предвиденного синоптиками паводка никто не сбросил воду, а с его началом ГЭС стали сбрасывать воды вдвое больше, чем в их водохранилища поступало, усугубляя тем самым его масштабы. Руководство одной ГЭС удалось урезонить довольно быстро, а другое нормализовало свою деятельность лишь при приезде Путина.

Эту историю вскользь, между делом, упомянул в одном из своих интервью полпред на Дальнем Востоке и Министр его развития, многолетний хабаровский губернатор Ишаев.

После этого его интервью исчезло с сайта одной из самых популярных и уважаемых российских газет (и осталось лишь в кэше Яндекса), а сам он слетел сначала с одной, а потом и с другой должности.

Возможная логика руководителей ГЭС понятна и продиктована реформой гидроэнергетики. Они свободны от ответственности перед кем бы то ни было, кроме своего корпоративного руководства, которое спрашивает только за прибыль. С этой точки зрения надо, чтоб в водохранилище было как можно больше воды, поскольку это способствует снижению себестоимости. Если люди утонут, директор ГЭС не пострадает (как мы это и видим), — а вот если себестоимость будет высокой, он будет наказан, а то и уволен.

Похоже, такая же мотивация (наряду с неавторизированным ремонтом) привела к катастрофе на Саяно-Шушенской ГЭС.

В итоге пострадал Ишаев, который, судя по всему, сказал правду. И это страшно, потому что одно дело беспринципность коммерсантов, — и совсем другое, когда государство становится на их сторону против своих граждан и собственной же безопасности.

Таков главный урок наводнения на Дальнем Востоке.

Где и когда выстрелят в следующий раз наши либеральные реформы, в частности реформа гидроэнергетики «по Чубайсу, а не по уму», не ясно. Но катастроф не избежать, пока за них будут наказываться стрелочники и разоблачители преступлений, а не их организаторы и исполнители.

Автор — директор Института проблем глобализации, д.э.н., издатель журнала «Свободная мысль» (до 1991 — «Коммунист»).