От каких черт необходимо избавиться русским или хотя бы пытаться их сдерживать в общении с европейцами модели начала и середины XX века.

1. Интернационализм.

Это самое жуткое порождение Совдепии, которое трансформировало исключительно русских, в процессе создания Советского человека и в борьбе с «великодержавным шовинизмом», что продавливал и завещал своим последователям Ленин. Именно он заложил этот яд в русский народ, одновременно поддерживая национализм у остальных народов страны. Грузин оставался грузином, эстонец оставался эстонцем, а русский был обязан быть не русским, а советским человеком, у которого нет национальности, имеющий лишь «малую родину» — город, поселок, колхоз. Русский должен вытрясти из своей головы интернационализм, как заразу, которая была искусственно внедрена в его мозг и не является исконной и древней традицией народа. Эта зараза была подсажена лишь в 20 е годы ХХ века и плодоносила более 70 лет, что несравнимо с более 900 годами в которых интернационализму не было места в русских традициях. Для эстонца — интернационалист это дурак, человек без корней, который даже не заслуживает уважения, просто человеческий мусор. И не так уж они не правы…

2. Сострадание всем и каждому.

Это давняя традиция, в отличии от интернационализма, она вшита на уровне рефлексов. И если реликтовому европейцу сострадание знакомо, то оно касается лишь себя самого и самых близких членов своей семьи. У реликта, это чувство очень узкое и не покрывает даже единородцев, а тем более чужаков. Если русский сочувствует всем пострадавшим от репрессий Советов, человеку любой нации и рода и жертвы своей семьи рассматриваются в комплексе со всеми остальными пострадавшими на равном эмоциональном уровне, то эстонец замкнут на своих собственных страданиях, его не волнует, что пострадал кто то еще, тем более русский, которому «так и надо». Для эстонца Холокост, Голодомор, массовые репрессии в РСФСР — не вызывают никакого отклика. Это было не с ним и не с его семьей — значит это не важно. Для эстонца память о том что брата дедушки из карательного батальона сослали на 6 лет на Урал, в тысячи раз перекрывает трагедию русского соседа, отца которого расстреляли за «мифический саботаж. Поэтому это русское всесочуствие не вызывает у эстонца ответного чувства, а наоборот, дает ему знак о том, что надо еще больше подавить сочуствующего своим страданием и навязать по возможности чувство вины. Так что по отношению все это русское сочуствие является метанием бисера перед свиньями, что только ухудшает его положение в глазах эстонца, который просто не понимает такого поведения, принимая его за возможность еще более раздуть свои эстонские личные страдания.

3. Готовность к компромиссу.

Это еще одна глупость, которую никто кроме русских не делает в отношении чужих. В принципе, даже в оттолерантненной Европе сохранились рудименты бескомпромиссности и двойных правил для своих и чужих. Чего уж говорить о реликтовых европейцах! Эстонец по умолчанию недоговороспособен — он не будет менять свои установки, пытаться посмотреть со стороны на ситуацию или принять во внимание доводы противной стороны. В его голове существует мир догматов, которые не подвергаются сомнению. И вечные русские попытки оценить факты со всех сторон, попытаться понять мотивы противной стороны, сделать скидку на обстоятельства, типа «эстонцев же заставили наверное служить в СС» или «они же маленький народ, а мы большие» — воспринимаются эстонцем как слабость позиции. Ведь если ты уверен в своей правоте, разве ты начнешь отказываться от части своих догматов? Для эстонца это неприемлимо. Поэтому попытки русских договориться, приводят лишь к еще большему укреплению эстонца в его убеждении в своей правоте.

4. Четкое следование договоренностям.

Да и исполнение обязательств «от а до я» перед чужаком, не является чем то незыблимым, в отличии от позиции русских, для которых это в отношении с европейцем считается долгом. Русский считает, что четкое следование договоренностям показывает его, как надежного партнера и не варвара, перед цивилизованным европейцем, хотя в отношении своих соплеменников можно поступить и не совсем честно. Кстати, вот этой глупостью до последнего времени была заражена даже верхушка российской власти, пока не столкнулась с открытыми примерами двойных стандартов к чужакам, при покупке Опеля и подписании договора о границе с Эстонией, а также еще многими более мелкими случаями, когда при соблюдении всех условий русскими, контрагент просто нагло и бесцеремонно менял правила игры для себя. Эстонцы, например, дождавшись ратификации договора о границе российской Думой, со своей стороны подло и втихую попытались внести задним числом поправки в согласованный текст документа, мгновенно ратифицировали и сказали, что так и было… Естественно, России пришлось отзывать уже поставленные свои подписи, и еще и оправдываться. А ведь, при понимании сущности реликтового европейца, русские могли просто не попасть в такую ситуацию, сразу же, при начале переговоров, приняв за аксиому возможность подлости реликта, оставив за собой последние подписи, как теперь было сделано при подписании договора о СНВ с США. Учимся, но медленно.