«Новая газета»: так говорил Путин

Дмитрий Киселев — тонкий художник. Изощренный ум политического стилиста способен запечатлеть мгновение во всей его полноте. Скажет Киселев: «Керри испускает скептицизм», — и тем самым запечатлеет. Заразительная штука. Попробую и я пойти по стопам госсекретаря США, поиспускаю скептицизм, уж очень подходящий повод имеется.

Путинский триумф последних дней возбудил экспертное сообщество до состояния легкой невменяемости. Каждое слово триумфатора омывается морем противоположных трактовок. Последний раз нечто подобное происходило 130 лет назад, когда Ницше издал роман «Так говорил Заратустра». Владимира Владимировича и древнеперсидского пророка объединяет идея вечного возвращения. Именно эта идея и лежит у истоков пьесы «Так говорил Путин».

Александру Невзорову, свежему колумнисту новой аналитической программы «Главное» (ее теперь на 5-м канале ведет Ника Стрижак), удалось обнаружить в обновленном Путине «бесконечную народность». Как, когда и отчего она завелась в президенте, Невзоров не удосужился уточнить. Может, оно и к лучшему. Вот Александр Проханов так долго объяснял максиму триумфатора «Россия не проект, а судьба», сказанную лично ему, что стало ясно: писатель не скоро оправится от шока. Еще бы — президент заговорил его словами! Прохановские мотивы сатанинского и содомского Запада, который отверг Владимир Владимирович, слишком долго витали в раскаленном воздухе. Потому думский мудрец Алексей Пушков поспешил освежить приоритеты: президент не против самого Запада. Он против тех, кто хочет навязать нам новую антихристианскую идеологию. Всем своим видом Пушков дал понять, что не только Путин, но и он лично не позволит проникнуть заразе на родину незыблемых моральных ценностей. Впрочем, с ценностями, как выяснилось, тоже не все так просто. У каждого в голове своя Россия, а Путин, заметил Николай Злобин, предложил найти общую. Пушков обиженно отвернулся.

Пока аборигены ящика привычно перебивают друг друга, на подиум выдвигаются новобранцы — представители оппозиции в лице Ильи Пономарева и Владимира Рыжкова. Правда, в телевизоре их оппозиционность не сильно заметна. Они еще не пришли в себя от близости к верховному телу, оттого фразы типа «Я сказал Путину», «Путин мне сказал» пока доминируют в их речах. Но ничего, привыкнут, обомнутся на ток-шоу.

Сентябрьский блицкриг призван прояснить картину мирозданья. Все, что движется и не движется, — дело рук Того, Кто подвержен идее вечного возвращения, вмещающую в себя не один президентский срок. Ему покорно внемлют западные лидеры, пусть прикормленные, пусть вышедшие в тираж, но какие имена! Ему верно служат соратники, способные в кратчайшие сроки правильно обустроить хоть Россию, хоть Болотную. Только он может внезапно возлюбить врагов своих, предварительно разделив их на конструктивных и не очень. Да что о своих говорить, бери выше. «По Путину уже стала жить и Америка», — уверен Сергей Брилев, не последний в отечестве знаток Владимира Владимировича. Телеведущий прав. Еще вчера люди на площадях требовали абдикации (то есть отречения от престола), а уже сегодня призрак единомыслия вновь гуляет по России.

Впрочем, в нашем отечестве данный призрак всегда себя неплохо чувствует. История знает много случаев, когда крайности сходятся. На что уж крайности, казалось бы, Николай I и Михаил Бакунин (один обретался в Зимнем дворце, второй в Петропавловской крепости), но и те сошлись. Бакунин, особо опасный государственный преступник, пишет «Исповедь». Глава государства читает ее. Пометки, сделанные рукой его величества, покрываются лаком для потомства. Вот бунтарь признается в своей нелюбви к немцам, которые убеждены, что любой и каждый имеет право на собственное мнение. Царь радуется: «Разительная истина!»

Существуют и более выразительные исторические примеры. Пестель — жертва, Бенкендорф — палач, но их объединяла трогательная близость державных замыслов. Разница лишь в том, что у Бенкедорфа Отдельный корпус жандармов насчитывал 4 тысячи членов, а Пестель в своей «Записке о государственном правлении» планировал 50 тысяч. Всякое было, не было лишь одного. Николай I не называл узника Петропавловки «Мишей», а Бенкендорф повешенного Пестеля «Пашей». Зато Путин запросто именует идейных противников Собчак и Рыжкова «Ксюшей» и «Володей». Так ведь и задачи разные у самодержавной России и демократической. В первой иногда случались сбои. Во второй всё и все, включая Америку и оппозицию, под надежным контролем. Именно последнее обстоятельство призван был подтвердить сентябрьский триумф Путина.

Владимиру Владимировича даже не нужно «переть на диван» (любимое выражение, которое он почему-то считает народным). Путин легко покоряет пространство и время, так что диван ему уж точно не помеха. Особенно в нынешний век высочайших технологий. Вот Дмитрий Дибров, бывшая краса и гордость ТВ, с восторгом рассказывает о своем загородном поместье. Отдельная услада помещика — японский унитаз. Если ему поклониться, он тотчас откроется. А открывшись, тотчас заиграет Шопена. Масса достоинств и лишь одно неудобство. Теперь при звуках Шопена у Диброва, по его признанию, возникает жестокий энурез.

Это я к тому, что и диваны пора модернизировать, чтобы впредь никому не было смысла на них переть. Подходишь к дивану, кланяешься, непременно кланяешься, а он, ласковый и нежный, сразу принимается голосом Путина исполнять песню «С чего начинается родина». Таким образом «президент-примиритель» (цитата из Сергея Брилева) всегда с тобой, даже на Валдай можно не ездить.