Необходимо повысить престиж профессии инженера и приблизить техническое образование к производству.

Судьба сословия инженеров в нашем Отечестве являла собой сложное сплетение героико эпической, драматической и трагической истории. Но это уже прошлое. Сегодня куда важнее понять, что представляет собой настоящее и будущее этого социального слоя, да и есть ли он у нас вообще.

Реальность бывает до крайности иронична. Буквально на следующий день после того, как президент Дмитрий Медведев уже не в первый раз заговорил о важности возрождения инженерно-технического профессионального сообщества в России, выяснилось, что его самолет — новенький Ту-214ПУ стоимостью около 50 млн долларов — непригоден к эксплуатации. Происшедшее обсудили на Совбезе, а самолет отправили на завод-изготовитель, который, кстати, уже с декабря 2010 проверялся прокуратурой в связи с прежде выявленными недоделками. Прокуратура начала инспекцию в связи с неполадками «в системе развлечений», между тем на этот раз все было куда серьезнее — речь шла о неисправности стойки шасси.

И, что характерно, когда СМИ усердно цитировали президентские слова о нехватке в стране инженерно-технических кадров, они, как и прокуратура, обращали внимание прежде всего на развлекательные аспекты. Подавляющее большинство источников особо подчеркнули слова президента о том, что «инженеры должны быть героями ТВ-программ и фильмов».
Из всех искусств важнейшим…

Скорее всего, создатели таких комментариев президентских посылов по традиции исходят из представления, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Видимо, не подозревая, что автор, Владимир Ленин, упоминал еще и цирк, да и начинал свое утверждение со слов «пока народ безграмотен…». Во всяком случае такая версия оптимистичнее, чем предположение, что комментаторы президентских посланий настолько невысокого мнения о грамотности своей аудитории и именно поэтому сводят все к кино, моде на профессию и ее престижу.
Между тем сам президент предпринял максимум усилий, дабы перевести бессмысленный и обессмысливающий пиар его идей модернизации в русло делового обсуждения. В связи с чем и перешел от общего к частному, заговорив об обустройстве профессиональных судеб действующих лиц этой самой модернизации. Есть опасение, что все это не было воспринято со всей серьезностью, растворилось в информационном шуме. Поэтому имеет смысл взглянуть на то, о чем говорил президент, глазами специалистов высокотехнологичной сферы, а также тех, кто их учит, и тех, кто обеспечивает их работой.

«В настоящее время положение с инженерным образованием, квалифицированными инженерами и специалистами в России имеет тенденцию к ухудшению», — считает Владимир Кульчицкий, президент Группы компаний «Прогресстех», которая оказывает инженерно-сер¬висные услуги в области авиастроения, занимается проектированием, строительством аэропортов, реконструкцией их наземной инфраструктуры. — Я не говорю об асах, выдающихся ученых,- они всегда были и всегда будут. Но нам нужен квалифицированный массовый инженер. А с его подготовкой сегодня просто беда. Только узкий круг вузов сохранил высокий уровень обучения студентов. Если говорить о фундаментальных дисциплинах, в которых мы всегда были сильны — математика, преподавание теории упругости в классическом варианте, — то уровень преподавания этих дисциплин остается адекватен потребностям. Но следует учесть, что в настоящее время наш лучший профессорско-преподавательский состав состоит в основном из педагогов со стажем, которые в силу понятных причин долго были оторваны от реалий развития технологий инженерного труда и не знают, чему и как надо учить инженера в современных условиях».
Владимир Кульчицкий признался, что это одна из причин, по которым его структуре приходится отказываться от сотрудничества с некогда прославленными высшими учебными заведениями. Зато для перспективных студентов «Прогресстех» организует дополнительные занятия по авиационной тематике — им читают лекции профессора МАИ. Внутри группы компаний действует собственная система подготовки и переподготовки кадров, которая завершает «доводку» специалистов до нужной квалификации. Естественно, их потом жалко потерять, поэтому здесь не принято полагаться лишь на то, что истинных профессионалов в первую очередь волнуют наука и карьера. Им предлагают еще и высокую зарплату, хороший социальный пакет, что позволяет минимизировать число сотрудников, переходящих в другие компании.

Это, безусловно, разумный, реалистичный подход. И Владимир Кульчицкий уверен, что он абсолютно оправдан в общенациональном масштабе. «Стране необходима национальная доктрина развития научно-технических трудовых ресурсов. Для этого надо использовать весь арсенал административных и экономических мер воздействия. Смею утверждать, что мы еще не прошли «точку возврата». Сегодня правильными административными и экономическими мерами негативный процесс можно остановить и повернуть развитие событий в нужное русло».
Встречное движение

То, что многие выпускники не могут найти работу по специальности из-за несоответствия академических учебных планов запросам работодателя, — это высшей школе известно. Во всяком случае известно там, где, по общему мнению, готовят наиболее сильных выпускников. Например, в Московском физико-техническом институте.
«Для того чтобы вчерашний студент вошел в курс дела, сориентировался в требованиях работодателя и научился им соответствовать, нужно от полугода до двух лет, — говорит проректор МФТИ по учебной работе Юрий Волков. — В процессе работы столько времени тратить невозможно. Вот почему у нас множество выпускников научно-технических вузов работают не по специальности. Большинство из них не просто так учились на специалистов в определенных сферах, они действительно хотели там работать. Но им эту работу получить не удалось, и они уходят в другие отрасли, в результате на фоне достаточно большой численности выпускников мы имеем недостаток инженеров, научно-технических работников».

Когда Юрий Волков говорит «мы», он имеет в виду общую ситуацию. В Физтехе фактор невостребованности стараются свести к минимуму и делают это сразу, как только абитуриент попадает на послеэкзаменационное собеседование. С ним встречаются не только его будущие преподаватели, но и потенциальные работодатели. Это преподаватели выпускающих кафедр, которые представляют сотрудничающие с МФТИ научные и производственные коллективы. Раньше это были в основном представители Академии Наук и оборонных предприятий, теперь к ним добавились работники наукоемких бизнес-структур. Именно им предстоит руководить так называемой научно-технической работой студентов, которая в обязательном порядке входит в учебный план, а по сути является производственной практикой на тех предприятиях или организациях, куда студент хотел бы попасть по распределению.

«В Физтехе действуют повышенные требования не только к объему обучения — тридцать восемь часов в неделю вместо общепринятых двадцати семи. Мы стремимся уже в процессе обучения максимально полно подготовить студента к работе на производстве или в иной профильной структуре, где каждый из них проводит от одного дня в неделю на третьем курсе до пяти на пятом-шестом курсах. Так что проблемы адаптации для наших студентов и их работодателей не возникает», — рассказывает Юрий Волков.

На вопрос о возможности масштабирования такого подхода собеседник ответил утвердительно. Физтех не держит эту практику в секрете, и коллеги по высшей школе не раз проявляли к ней живой интерес. Другое дело, насколько эффективно им удается реализовать задуманное.

Московский государственный технический университет (бывший МВТУ) имени Н.Э. Баумана традиционно сориентирован на предприятия оборонной сферы и производства, использующие «чувствительные» технологии. Возможности выпускников МВТУ достаточно широко известны в этих кругах. Может быть, поэтому здесь не считают необходимым так продолжительно, как это делают в Физтехе, заниматься «привязкой» студентов к конкретным работодателям. «У нас регулярно проходят Дни карьеры, на которых представители научно-исследовательских институтов и предприятий предлагают работу не только выпускникам, но и студентам старших курсов на неполную рабочую неделю», — рассказывает заместитель заведующего кафедрой факультета радиоэлектроники и лазерной техники Московского государственного технического университета Нина Вереникина. По ее мнению, безработица выпускникам не грозит, и свидетельством тому служит стенд с предложениями, зачастую весьма достойными. При этом Нина Вереникина подчеркивает, что у выпускника всегда есть выбор: «Из них получаются инженеры высокой квалификации, с широким диапазоном образования. Это значит, что, скажем, инженер-оптик вполне может работать и в сфере информатики, и в сфере электроники. Поэтому наши выпускники востребованы».
Надежды юношей питают

Востребованность в той или иной области, но все-таки в рамках полученного образования — это сегодня основной мотив абитуриентов технических вузов. Что противоречит изрядно растиражированному, но устаревшему представлению, будто туда идут получить «просто корочку» или потому, что в другой вуз поступить труднее. В обратном нетрудно убедиться, поговорив с сегодняшними абитуриентами или первокурсниками. Большинство из них, как, например, студент первого курса уже упомянутого факультета радиоэлектроники и лазерной техники Московского государственного технического университета Александр Антипов, действительно хотят быть инженерами. «Я хорошо подумал, прежде чем выбрать эту специальность и этот вуз, — говорит Александр. — Считаю, что поработать на государство — хорошая идея. Впрочем, может быть, все сложится иначе, и я буду трудиться на коммерческом предприятии. Надеюсь, что выбор будет — сейчас стать настоящими инженерами хотят немногие».

«Проблема носит глобальный характер и актуальна как в России, так и, скажем, в Швейцарии, — убежден Алексей Лацис, заведующий сектором нетрадиционных суперкомпьютерных архитектур Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН. — Совершенно согласен с тем, что современному производству в основном нужны массовые инженеры, но само существование этого производства определяется наличием там высококвалифицированных инженеров-ис¬следователей. Без них оно просто не может существовать, без них нет и применения массовым инженерам. Такова нынешняя стадия промышленной цивилизации, и то, что отечественная индустрия не вошла в нее, не означает, что она может продолжать существовать в прежнем состоянии».

Прежнее состояние, по мнению Алексея Лациса, — это то, что было с конца 50-х годов прошлого века до конца 80-х. Тогда советская инженерно-техническая и научно-прикладная сферы промышленности развивались главным образом в рамках отраслевых структур. Вместе с СССР распалась и советская промышленность как система. «Пути назад у нас нет, а создание инновационной промышленности, отсутствие которой ощущается все острее, несовместимо с любой попыткой «возродить традиции», иначе говоря, вернуться к прежнему, — считает Алексей Лацис. — Но инженером-исследователем, не только у нас, но и во всем мире, готовы становиться единицы. Почему? Высока степень риска — на массовом рынке такой специалист стоит недорого, если вообще чего-то стоит».
Алексей Лацис недаром упомянул Швейцарию. Он рассказал то, что узнал от тамошних коллег из крупнейшей в мире лаборатории физики высоких энергий — Европейской организации по ядерным исследованиям (ЦЕРН). Там из просто хороших научных специалистов готовят для себя инженеров-исследователей. Тра¬тят на это немало времени и денег. Но случается так, что бывшие воспитанники нанятых Ц¬ЕРНом преподавателей, защитив диссертацию, пишут заявление и уходят работать… в банк.

«С точки зрения банка это оправданно, — разъясняет Алексей Лацис. — Хотя банк и сможет использовать лишь малую толику возможностей специалиста такого уровня, это окупится с лихвой — как для финансовой организации, так и для самого человека. А вот с профессиональной точки зрения это убийство квалификации. И хотя в России нет ни ЦЕРНа, ни таких банков, как в Швейцарии, аналогичная кадровая проблема существует. Причем в наших условиях она возводится в куб и множится на семь, порождая системный кризис научно-технической отрасли. Дело в том, что в индустриально развитом мире все это так или иначе компенсируется постоянным процессом обмена кадрами между крупными фирмами, инновационными коллективами и собственно научными организациями. У нас крупная наукоемкая промышленность еле теплится, академическая наука переживает не лучшие времена, а мелких инновационных предприятий почти нет. Налицо остановка промышленного развития. Остается утешать себя тем, что обратной эволюции промышленной цивилизации история не знает».
Открытый финал

Примечательно, что на совещании по вопросам обеспечения оте¬чественной промышленности квалифицированными ин¬женерно-техническими кадрами президент Медведев говорил и о том, что подготовка инженерных специалистов ориентирована на массовое индустриальное производство тридцатилетней давности. Он подчеркивал, что это никак не сочетается с задачами модернизации, и, рассуждая о путях создания структурных возможностей для ее осуществления, делал акцент на необходимости стимулирования создания малых инновационных предприятий. То есть получается, что дело лишь за реализацией. Вот в этом-то и проблема.
Идея о малых инновационных предприятиях пока нашла воплощение лишь в рекламе кредитной программы одного из банков. Это у нас становится традицией: помните, когда президент только заговорил об инновациях, это слово тут же украсило собой билборды, рекламирующие отнюдь не новую марку авто в слегка измененной комплектации. И до сих пор этот трюк рекламщиков остается самым заметным воплощением идеи инновации.
Неужели и вправду остается уповать лишь на необратимость технической цивилизации? Для тех, кто помнит вошедшие в школьную программу «Родину электричества» или «Котлован» Андрея Платонова, это далеко не стопроцентный аргумент.
Экспертиза

По данным Исследовательского центра рекрутингового портала Superjob.ru, инженеры стабильно входят в первую тройку рейтинга запросов работодателей Superjob топ-20.
В Москве средняя зарплата на инженерных позициях в сфере телекоммуникаций и на производстве составляет 40 тыс. рублей, в строительстве — 45 тыс. рублей.

Зарплата ведущих инженеров на производственных предприятиях и в телекоммуникационных компаниях составляет около 55 тыс. рублей, занятые в строительной сфере могут рассчитывать на 60 тыс. рублей.
А вот главные инженеры наиболее высоко оплачиваются на производстве — 90 тыс. рублей, в строительстве и телекоммуникациях — 80 тыс. рублей.

Самые низкие зарплаты предлагают инженерам-стажерам производственных предприятий и телекоммуникационных компаний — от 15 тыс. рублей. В то же время главные инженеры заводов с опытом работы от пяти лет и высокими профессиональными навыками могут зарабатывать 100-250 тыс. рублей.
В среднем по России на одну вакансию инженера производственного предприятия приходится порядка девяти резюме, на одну вакансию в сфере телекоммуникаций претендует около восьми соискателей, в строительстве — около семи.

В зависимости от региона эти показатели варьируются: так, в Екатеринбурге соотношение «предложение / спрос» самое низкое, особенно в сфере строительства и телекоммуникаций (2,5 и 2,4 резюме на одну вакансию).

Самый высокий конкурс на место в сфере строительства отмечен в Новосибирске (8,8 резюме на одну вакансию) и Ростове-на-Дону (8,6), в телекоммуникациях — в Санкт-Петербурге (9,4) и Хабаровске (8,9), в промышленном производстве — в Ростове-на-Дону (9,0), Санкт-Петербурге (8,7) и Нижнем Новгороде (8,6).