Мы появились на свет после войны.
Наше послевоенное поколение. Может, мы и не поколение даже, а просто возрастной срез, — те, кто родились от 1945-го до 1955-го, тем, кому от 65, войну не заставшие, но способные ее чувствовать.

Мы в
дели ее остатки, мы видели ее молодых калек.
Мы с увлечением и со знанием дела в нее играли. Для нас замечательный по кинематографии «В бой идут одни старики» был, как и для писателя Астафьева, не более чем опереткой.
Кстати, Виктора Астафьева, дай бог, люди еще будут читать, помнить. Детьми мы смотрели пропагандистскую «Нормандию-Неман» и профессионально подмечали, что там показаны настоящие самолеты и настоящая военная форма. Мы читали страшную «лейтенантскую прозу».

У нас не может быть медалей, ветеранских привилегий.
Все, что мы имеем – реальная память о войне от людей, которые войну видели. Они, будучи в трезвой памяти, о ней рассказывали мало. Они войной даже не гордились, они многое хотели забыть.

Наше поколение (срез), когда мы были еще молоды, по мере сил и знаний пытались передать о ней нашим теперь 30-40 летним детям.
Очень долго каждое 9 мая мы водили нашу старшую дочь Марию посмотреть на ветеранов, добродушных, подвыпивших мужиков в военной форме и нестарых, танцующих женщин. И мы, и наши взрослевшие дети их искренне, без телепонукания уважали.

Божешь мой, кто теперь помнит Сергея Сергеевича Смирнова, в 60-е «раскопавшего», вопреки советскому Агитпропу, Брестскую крепость.
Мои родители дружили с его соратником, тоже писателем, увы забытым ныне, Константином Кирилловичем Лапиным. Если бы тогда в 60-е можно было публиковать, что он рассказывал за столом, когда «заводился»…

Знаете, когда наступила первая фальшь?
Когда стали штамповать юбилейные медали – «за выживание». И тогда я стал объяснять дочке, какие медали – в полоску, «За отвагу» настоящие, а какие просто значки. Тех, кто носил только настоящие, было меньшинство.

Сейчас истинная память о войне уходит.
Война забалтывается. И дело не в пошлейшем исполнении эстрадниками военных песен (от кого-то слышал, что «Темная ночь» Марка Бернеса, не та, что у Билана), или идиотских блокбастеров Михалкова, и даже не в бессмысленных военных парадах. Как хранить память, мы просто-напросто не знаем и не умеем.
Наверно, историческую память вообще невозможно сохранить. Тем более навечно.

Отмечать 9 мая, мы тоже не знаем.
И чем дальше от войны, тем больше не знаем. Может, и не надо пыжиться?

Великая Отечественная погружается в историю.
Погружается болезненно, окруженная фальшью, дешевой пропагандой. Рано или поздно она станет историей. Как будут знать о великой войне наши потомки, неведомо некому.

Пока же день 9 мая у нашего среза-поколения остается искренним, если хотите, интимным праздником.