Мэр украинского Львова с наибольшим удовольствием говорит о будущем своего города. Как будто бы сейчас нет никакой войны на востоке страны. «Мы там гибнем», — говорит с негодованием Иван. Вот какое впечатление производит Львов.

Аллея Свободы — главная улица Львова. По краям ее стоят высокие, отреставрированные жилые дома в стиле классицизма, а прямо посередине проложена пешеходная дорожка. А в конце улицы находится огромное здание оперы, чем-то похожее на венский Бургтеатр.

Если заткнуть себе уши, чтобы не слышать, как мимо по брусчатке проезжают многочисленные внедорожники, можно довольно легко представить себе, как город выглядел сто лет назад. Тогда, в июне 1914 года, за месяц до войны и катастрофы. Тогда Львов был частью империи Габсбургов. В 1945 году город практически обезлюдел — почти 90 процентов его жителей (евреи и поляки) были уничтожены или депортированы. Сейчас, в 2014 году, во Львове уже почти не осталось людей, прадеды которых жили здесь.

Лучшие архитекторы

Мэром города является Андрей Садовый. Ему — сорок с небольшим лет. Многие отзываются о нем как о «хорошем человеке». Это означает, что он не настолько коррумпирован, как большинство украинских политиков. А еще он разбирается в символической политике, ведь ему, среди прочего, принадлежит частный городской телеканал. Зимой он однажды объявил День русского языка, и во Львове вещание велось только по-русски. Это был умный шаг — знак того, что восстание против Януковича на Майдане не было захватом власти антироссийскими фашистами, как постоянно твердила российская пропаганда.

Во Львове праворадикальная партия «Свобода» имеет большинство голосов в городском парламенте. В 2010 году жители выбрали националистов как партию, выступавшую против коррупции. С тех пор правые радикалы, однако, своими действиями успели разрушить этот имидж.

Мэр предпочитает говорить о прекрасном прошлом и светлом будущем своего города, а не о нынешних правых радикалах. «Вы же видите прекрасную архитектуру Львова, — говорит он. — Наш город был построен лучшими архитекторами мира. Я хотел бы, чтобы у нас вновь работали лучшие архитекторы и инженеры со всего мира».

По его словам, властям необходимо окончательно избавиться от призраков советского прошлого и одновременно позаботиться о том, чтобы более далекое прошлое — из времен Австро-Венгерской империи — чудесным образом соединилось с будущим Украины как части ЕС. Это звучит, как какое-то волшебство и фантастика. Андрей Садовый мечтает, чтобы Львов на какой-то «машине времени» переместился из далекого прошлого в светлое будущее. Да и многие другие здесь тоже мечтают о том, чтобы история города отличалась от того, о чем с удовольствием повествует национальная мифология.

Для многих украинцев Западная Европа является этаким миражом, который, казалось бы, очень близок, но дотянуться до которого невозможно. Мы стоим перед прекрасно отреставрированными церквями в стиле рококо и жилыми домами в стиле барокко, которых много также, к примеру, в Венеции. До польской границы отсюда всего 60 километров. При этом Польша с 2007 года входит в Шенгенскую зону. Для украинцев с тех пор путь на Запад стал еще труднее.

Многие здесь задаются вопросом: почему Словакия, Румыния и Болгария являются членами ЕС, а Украина нет? Люди надеются, что Запад поможет Украине, «иммунная система» которой не в состоянии самостоятельно справиться со злоупотреблением властью, коррупцией, избирательным правосудием и произволом властей, излечиться от этого.

Катерина Гладка — молодая и уверенная в себе журналистка. Она провела несколько месяцев на Майдане в Киеве. По ее словам, там был убит один из профессоров, у которых она раньше училась. Она говорит по-английски, что для Львова является такой же редкостью, как люди, с симпатией относящиеся к Путину. Она говорит быстро, красноречиво и остро. «Вам, Западу, мы нужны только в качестве «забора», которым вы отгородитесь от российской агрессии», — говорит она. Катерина мечтает о том, чтобы в Париже, Берлине и Риме поняли, наконец, что Украина является частью Европы, а Москва — нет. Я даже не знаю, чего в этих словах больше: отчаянной попытки относиться к Европе или воинственности.

Галина Бекарь — миниатюрная, скромно одетая женщина лет 50 с небольшим. Она носит асимметрично подстриженные короткие светлые волосы, причем ее прическа, похоже, никогда не теряет свою форму. Будучи строительным инженером по образованию, она довольно поздно стала заниматься бизнесом по торговле недвижимостью и смогла оплатить образование своему сыну, который сейчас имеет хорошо оплачиваемую работу в Польше. Галина сделала успешную карьеру, однако потом случился мировой финансовый кризис, и ее фирма разорилась. Галина выросла в Советском Союзе. «Я интернационалистка», смеясь, говорит она во время нашей прогулки по Старому городу. На стенах домов, построенных в стиле классицизма, висят плакаты с лицами людей, погибших на Майдане в ночь с 20 на 21 февраля от пуль снайперов. На этих плакатах написано: «Жертвам российско-украинской войны». Галина с ужасом отводит от них взгляд. Как и многие другие, она пожертвовала деньги на нужды украинской армии. Сепаратистов на востоке страны, она, как и большинство других жителей Львова, считает террористами, с которыми нужно бороться с применением силы. Но война еще далеко не окончена. Даже после того, как сепаратисты покинули Славянск, никто не обольщается, говорит Галина. Однако когда я спросил ее о войне с Россией, она вдруг вздрогнула. Эта война, о которой написано на плакатах, может разорвать на части ее семью.

Ее сестра замужем за русским и живет в российском городе Самаре. Они созваниваются каждую неделю. «Но делать это стало непросто, — говорит она. — Я каждый раз боюсь снимать трубку, когда звонит сестра». По российскому телевидению все время показывают всякие ужасы о Львове, которые ее родственники пересказывают по телефону. Семье сестры Галины, как и многим представителям среднего класса, живется в России лучше, чем на Украине. Когда Галине и ее семье было совсем тяжело, они помогали им деньгами. С учетом всеобщей коррупции и произвола властей родственники являются хорошей опорой друг для друга. А если семьи будут раскалываться, то это будет вдвойне опасно, потому что еще больше нарушится общая и прочная социальная текстура.

Последний хиппи

Иногда война на востоке Украины подступает очень близко и становится ощутимой даже здесь, на кажущемся мирным западе страны. В Яворове, расположенном в 50 километрах от Львова, женщины — матери и жены — на два дня заблокировали дороги, чтобы помешать призыву своих сыновей и мужей в армию, чтобы тех не превратили в «пушечное мясо» в Донбассе.

В сумрачном помещении пивной сидит Алик Олисевич. Он носит длинные с проседью волосы, перехваченные на лбу пестрой лентой. Мир и свобода являются его политическими и личными жизненными принципами, говорит он: «Я не позволю никому навязывать мне что-либо». Алик считается последним хиппи, оставшимся в Львове. Его друг Иван Банах, врач городской больницы, который издал книгу Алика о небольшом львовском восстании 1968 года, говорит, что Алик никогда не вписывался в систему. Он — старый хиппи, никогда в жизни не пробовавший наркотиков и очень умеренно пьющий алкоголь. У него нет детей, потому что дети помешали бы его независимости. 20 лет назад он был женат на одной сербке, но ему не понравилось с ней, потому что она увлеклась религией. А свободолюбивому Алику это не понравилось.

Алик, работающий осветителем во Львовской опере, привел на встречу со мной своего друга — Сашу из Москвы. Саша Иванов художник по профессии и оппозиционер по своим убеждениям. На украинских президентских выборах 25 мая он вместе с одним из своих пяти сыновей был наблюдателем. Иван начинает говорить о Путине, о России и восточно-украинских националистах и входит в настоящий раж. «Мы гибнем там!» — говорит он с пылом. Присоединение Крыма и восстание на востоке Украины являются, по его словам, ясными признаками вмешательства «русского медведя» в ситуацию на Украине. А это опасно для всей Европы. На Украине, говорит Иван, Европу защищают от России, но ЕС настолько глуп, что не понимает этого. Он с яростью говорит о коррупции в больнице, об инертных европейцах и злых русских.

Украина вместо Греции

Обстановка накаляется, и за нашим столом становится шумно. Длинноволосый Саша и адресат ярости, старается оставаться спокойным. Иван — я понимаю твое нетерпение. Я тоже даже представить себе не мог, что мои дети вырастут в авторитарной системе. С экономической точки зрения, в Москве у него дела идут вполне нормально. Но он был бы готов обмерять свой новый автомобиль на плюрализм мнений. «Нам нужно выступать за демократические принципы, пока положение дел не изменится», говорит Саша. «Настаивать на своем, невзирая на противодействие».

Саша не считает Россию источником опасности, который в ней видят многие украинцы. Экономика страны слишком слаба и зависима от мировых цен на энергоносители, чтобы она могла реализовать свои имперские амбиции. Воспоминания об имперских временах направлены скорее внутрь страны, нежели за ее пределы.

Иван постепенно успокаивается, но высказывает предположение, что Украина должна была бы заменить Грецию в ЕС. Почти сразу разгорается новая дискуссия на тему того, как советский менталитет все еще влияет на мышление людей. И русские, и украинцы жалуются на недостаток решительности и бойцовских качеств и желают, чтобы их профсоюзы были более активными.

Это лишь небольшая передышка перед новой эскалацией между русскими и украинцами.