Министр иностранных дел Франции Ален Жюппе рассказал о возможных путях разрешения конфликтной ситуации в Ливии, о работе над резолюцией СБ ООН в отношении Сирии и о сотрудничестве Франции и России.

— Господин Жюппе, на этой неделе как никогда есть, в чем разобраться. Начнем с простого вопроса. Скажите, пожалуйста, что точно за оружие вы поставляли ливийским повстанцам?

— Мы строго соблюдаем резолюции Совета безопасности, которые в некоторых условиях дают возможность предоставить оружие для самообороны населению, которое находится под угрозой. Мы поставляли медикаменты, продовольствие и оружие для самообороны.

— Это было стрелковое оружие или тяжелое оружие тоже?

— Я не буду вдаваться во все подробности. Я говорил, что это оружие для самообороны, что дает возможность населению защищаться. Это соответствует пункту 4 резолюции Совета безопасности ООН за номером 1973. Наша задача в Ливии — воспрепятствовать истреблению людей. Это было объявлено Каддафи. Мы в Ливии пытаемся найти политические решения. В этом отношении мы хотим работать вместе с Россией: российский посредник Маргелов там уже побывал и еще будет. Решение в том, чтобы Каддафи ушел из власти.

— Есть люди в российском политическом руководстве, включая вашего коллегу министра Лаврова, которые полагают, тем не менее, что поставки любого оружия ливийским повстанцам являются нарушением резолюции Совета безопасности ООН. Как в этой связи вы оцениваете перспективы совместного с Россией выхода на решение сирийской проблемы, коли с ливийской есть такие шероховатости?

— Я думаю, не имеет большого смысла сравнивать Ливию и Сирию. В проекте резолюции, которая касается Сирии, нигде не говорится о военном вмешательстве. Там просто констатируется, что необходимо осудить насилие: мы призываем сирийское руководство прекратить насилие и провести реформы в направлении, которое отвечает чаяниям населения. И было бы непонятно, если бы Совет безопасности хранил бы молчание в отношении этого жестокого обращения и репрессий в отношении сирийского населения.

— Тем не менее, проблемы существуют. Для многих в России, скажем так, расширительное толкование западными странами резолюции Совета безопасности ООН по Ливии подразумевает вероятность того, что потом расширенно будет толковаться резолюция и по Сирии. Или такой опасности не существует?

— Ну, такой довод я просто не понимаю. В резолюции по Ливии говорится о том, что все средства, в том числе военная сила, могут быть использованы для прекращения истребления населения. В проекте резолюции по Сирии такого положения нет. Так что говорить о таком прецеденте просто лишено смысла.

— Тогда чуть-чуть немножко побольше о российско-французских делах. Франция продает России «Мистраль». Не боится ли Франция из-за этого поссориться с Соединенными Штатами? В Америке есть много недовольных этим контрактом.

— Я не думаю, что они недовольны. Если они и были бы недовольны, это ничто не изменит в нашем решении. Почему? Потому что мы имеем совершенное доверие по отношению к России. Мы предлагаем России стать членом большого пространства безопасности и процветания, в которое могли бы войти и Евросоюз, и Россия, и ее соседи. Мы передаем технологии, технологии по сооружению этих кораблей и технологии коммуникационных средств. Оружие на эти корабли мы не ставим. Вообще говоря, мы должны после холодной войны перейти к новому времени, времени доверия и сотрудничества, в которое вовлекать Евросоюз, Россию и вообще весь западный мир.

— Оказывает ли на вашу работу известная неопределенность, которая все еще есть в России в отношении предстоящих президентских выборов?

— Ваши выборы практически в то же время, что и у нас. У нас в апреле, а у вас — в марте. Мы тем более друг друга понимаем. Мы понимаем влияние такого предвыборного климата, но это не должно влиять негативно на отношения между Францией и Россией.

— Хочу вернуть к тому, с чего мы начинали. Что если вам сейчас не удастся договориться с Москвой по деталям Ливии и по стратегии в Сирии? Вы будете сами проводить ту политику, которую считаете важной, или все-таки будете пытаться возвращаться еще и еще раз в Совет безопасности ООН?

— В том, что касается Сирии, мы будем продолжать усилия к тому, чтобы Совет безопасности занял позицию. Мы будем продолжать беседовать с нашими российскими друзьями, чтобы текст этой резолюции развеял все опасения, чтобы насилие было осуждено, чтобы реформы были предприняты. Я не сомневаюсь, что ситуация в Ливии улучшится в пользу населения. Я думаю, что и Россия, и Африканский Союз могут сыграть положительную роль. Но на саммите «большой восьмерки» в Довиле прозвучало, что Каддафи должен покинуть власть. Ливия — это замечательная страна, которая имеет все данные для того, чтобы пойти по пути настоящего развития.

— И в этой связи — самое последнее. Саммит в Довиле уже был, но на этой неделе возникло решение Международного суда — ордер на арест Каддафи. Так все-таки Каддафи должен быть убит? Каддафи должен просто уйти из власти, или Каддафи должен быть арестован и предстать перед судом?

— Нет, Международный суд не говорит о том, что нужно убить Каддафи. Вы знаете, что в Международном суде нет смертной казни.

— Ну, это я специально преувеличил. А как насчет ареста или отъезда?

— Это, конечно, очень чувствительный момент. Так что мы должны искать политическое решение. Если такое политическое решение возникнет так скоро, как мы надеемся, через несколько недель, это может также повлиять на судьбу самого Каддафи.

— То есть ему не нужно будет представать перед судом при известных обстоятельствах?

— Я этого не говорил. Мы ожидаем от него, чтобы он осознал всю меру своей ответственности, и своим уходом дал возможность прекратить насилие в Ливии.