Маргинальное существование в России партий, по известному недоразумению относящих себя к либеральным – не только результат дискредитации либерализма в 1990-е годы. И не только того, что идеологию, ориентированную на поддержку частной собственности и укрепление рыночной идеологии в России в полной мере поддерживает лишь 12% населения. Если бы дело было только в этом, хотя бы одна из двух зарегистрированных в России и относящих себя к либералам партий («Правое дело» и «Яблоко») должна была бы проходить 7-процентный барьер.

А 12% от всех граждан при явке в 60% уже могут дать до 18% от пришедших голосовать. Но даже эти 12% голосовать за называющие себя либеральными партии не хотят. Сегодня их готовы поддержать на выборах лишь 1-2% россиян.

Чтобы политически преуспеть в России, нельзя быть одновременно прозападным и рыночным
Одна из проблем рыночных партий – это то, что возникает некое сущностное противоречие между их идеологической ориентацией на рынок (капитализм классического образца) и цивилизационно-геополитической ориентацией на «западный тип развития». То есть – на развитие по сути подчиненное, вторичное, вассальное.

А рынок, с одной стороны, не укладывается в отношения вассалитета. С другой – классический капитализм скорее ориентируется на развитие национального производства, на «национализм» в его гражданском варианте. То есть, на свое национальное развитие. И этой ориентации начинает противоречить стремление прозападных партий встроиться в чужой капитализм, в «чужой рынок». Не в силу особой патриотичности национального капитала, а в силу того, что там ему по большей части достается лишь подчиненное, вторичное положение.

Поэтому оказывается, что если сторонников рынка и частной собственности в стране 12%, то партиям «прозападной ориентации» они все равно не достаются. Западный вариант общественного устройства в полной мере готовы взять за образец, как целиком подходящий для российских условий лишь 7% граждан – то есть почти вдвое меньше, чем сторонников рынка и частной собственности.

Получается, для того, чтобы прозападные рыночные партии прошли в парламент, их в России должно быть не больше одной, либо они должны отказаться от рыночного фундаментализма и ориентироваться на дирижистскую экономику, либо отказаться о своей прозападности. То есть стать так или иначе национально ориентированными.

Замечательный парадокс – оказывается, чтобы политически преуспеть в современной России, нельзя быть одновременно прозападным и рыночным.

Еще 20% граждан видят в «западном пути» то, что можно приспособить для российских условий. Правда, из такого ответа не следует, что это нужно приспосабливать – не исключено, что можно обойтись и без этого. 3% полагает, что он не вполне подходит для российских условий и вряд ли приживется в России. И большинство – 35% – однозначно считает, что евроатлантический образец совершенно не подходит для российских условий, противоречит укладу жизни русского народа.

Российское общество уверенно говорит о том, что каждая страна проходит свой путь к демократии
Кто из них прав – в данном случае не столь существенно. Строго говоря, нет ни западного, ни восточного образцов – есть фазы развития человеческой цивилизации, общие для всего человечества, но реализующиеся в разных условиях с учетом своей национальной специфики. Здесь важнее то, что образец и уклад, который утвердился на Западе, для подавляющего большинства граждан страны не выглядит ни универсальным, ни желательным. И это не удивительно, поскольку он таковым не кажется и на самом Западе.

Россия же все больше и больше видит, к чему приводит навязываемое ей своего рода обезьянничанье – от «реформ Гайдара» до Болонского процесса. И хочет определять, каким путем ей развиваться и как жить, не по рецептам иных стран, а хотя бы на основании собственного здравого смысла, если пока не получается на основании научной теории общественного развития.

Эта же тенденция явно проявляется и в ответах на вопрос о путях движения к демократии.

Строго говоря, задававшийся респондентам вопрос сам по себе был не вполне корректен: «Как вы считаете, все страны движутся к демократии одним путем – или каждая страна проходит свой путь к демократии?». Некорректность кроется в том, что демократия представляется в качестве некой заветной цели и абсолютной ценности, к которой должны стремиться все народы. Хотя в целом демократия, как власть большинства, лучше авторитаризма, как власти меньшинства, разные этапы развития требуют разных режимов. И в разных условиях демократия и авторитаризм могут играть разные роли: рабовладельческая демократия вряд ли лучше феодального централистского государства. А шляхетская дворянская демократия Польши лишь погубила последнюю, как независимое государство. Демократия не может быть целью – она является лишь инструментом движения к той или иной цели.

Но принимая важность демократического устройства, российское общество достаточно уверенно говорит и о том, что «каждая страна проходит свой путь к демократии». Так полагает 79% населения против 14% считающих, что «все страны движутся к демократии одним путем».

При этом, конечно, обращает на себя внимание и то, что под словом «демократия» лишь 32% граждан имеют в виду подчинение меньшинства большинству, тогда как 55% видит ее в постмодернистском авторитарном толковании, трактующем ее как «соблюдение гражданских прав политических, национальных, религиозных, сексуальных и других меньшинств». В последнем случае имеет место толкование, которое навязывается СМИ и имитирующей либерализм пропагандой, тем самым обосновывающей право меньшинства не подчиняться большинству и заставлять его принимать свою волю.

И, тем не менее, основное остается неоспоримым: жить так, как «люди живут в западной системе», граждане России не хотят.

И они хотят сами определять, как им жить и развиваться, а также определять то, что считать демократией, и строить ее так, чтобы от нее им становилось жить лучше. Потому что, как писал Уолт Ростоу, демократия приживается там и тогда, когда люди видят от нее улучшение своей жизни. И не приживается там, где такого улучшения не происходит.

И граждане России хотят жить так, чтобы им становилось лучше, а не так, как предписывают ООН, ОБСЕ, Совет Европы и подобные им организации.