Первым и главным инструментом проникновения кавказцев в Россию и завоевания в ней ведущих позиций является относительно безобидная с виду практика взаимопродвижения.

Это связано с традициями кавказского соперничества. Представители любого кавказского рода стремятся занять самые выгодные, самые престижные и самые важные места. При этом ни о какой честной конкуренции с местным населением речи не идёт: для продвижения используются все доступные средства. В «продвижении» кавказца на то или иное престижное место работы принимают участие все члены рода, способные оказать хоть какую-то помощь.

Помощь может быть разной, начиная от протекции со стороны уже работающего в этой сфере родственника и заканчивая коллективным сбором денег на взятку, без которой в ряде кавказских республик очень сложно устроиться на престижную работу. Неудивительно, что, пропихнув таким способом своего члена на ту или иную должность в госорганах, члены родовой общины рассчитывают на его помощь и покровительство в различных вопросах. Высокое положение родственника воспринимается как общий успех.

Деньги, собираемые при трудоустройстве, иногда возвращаются остальным членам рода в виде прямой отдачи долга, а иногда — в виде безвозмездной помощи в тех или иных жизненных ситуациях. Занявший таким способом престижную должность член рода (на современном жаргоне именуемый «спиной») имеет негласную обязанность перед остальными сородичами всячески использовать своё служебное положение в общеродовых интересах, помогать трудоустраивать родственников, при возможности вовлекать их в коррупционные доходы и т. д.3. Чем привлекательнее должность, тем ожесточённее между различными родовыми общинами ведётся борьба за право «провести» на неё именно своего члена. Нередко такая борьба заканчивается междоусобными столкновениями и даже убийствами. Затраченные на устройство своего члена в органы власти средства родовая община, равно как и сам «трудоустроенный» её член, всячески стремятся компенсировать, злоупотребляя служебным положением.

Психологию людей, вовлечённых в подобные отношения, отличает высочайшая степень родственного эгоизма (коллективизма, распространяющегося только на «своих») и восприятие практически любой престижной должности как некоего места, полученного «в кормление». В своих действиях они руководствуются почти исключительно мотивами родственной солидарности и мыслят соответствующими категориями. Такие понятия как долг, добросовестное исполнение служебных обязанностей и т. д. современными кавказцами воспринимаются как ничего не значащая условность.

Те же методы, только с большим размахом (и большим успехом) применяются и в России.

На сегодняшний день экспансия этнических кланов с Северного Кавказа в органы государственной власти и управления, милицию, прокуратуру и суды, высшее образование и медицину представляет проблему федерального масштаба.

Прежде всего стоит отметить резкое снижение профессионального уровня работы учреждений, захваченных кавказцами. Как правило, продвинутые на значимые места выходцы с Кавказа отличаются низким уровнем профессиональной и общекультурной подготовки, иногда элементарно некомпетентны.

Архаичный этноклановый критерий профессионального отбора и продвижения блокирует любые попытки модернизации государственного аппарата, органов правопорядка и социальной сферы.

Учреждения и организации, где обосновались этноклановые группы, перестают выполнять свои функции и работают только во благо этих групп. Населением России подобные этнизированные институции воспринимаются как чужие и откровенно враждебные интересам большинства народа. Причём ответственность за их возникновение и функционирование возлагается на федеральную власть, которая, с точки зрения общественного мнения, потакает этническим кланам в ущерб русскому большинству. Нарастающее недовольство этнизи-рованными институциями автоматически обращается против федеральной власти, приобретающей в глазах общества репутацию «нерусской» или даже «антирусской».

1.3.2. Агрессия кавказской молодёжи; дедовщина, конфликты в школах и вузах

Одним из самых значимых для массового сознания факторов русско-кавказского противостояния является агрессивное поведение кавказской молодёжи в армии, вузах и просто на улицах русских городов. Именно это, наряду с попустительством властей, провоцирует ответную реакцию русской молодёжи, примером чего явилась акция гражданского протеста 11 декабря 2010 г. на Манежной площади.

Как уже было сказано, в условиях традиционного общества проявления агрессии сдерживались неписаными нормами и правилами поведения и авторитетом старших. Но сейчас, в ситуации распада традиционной морали, среди молодёжи сформировался новый (и довольно многочисленный) социальный слой с особым поведенческим стереотипом, неизвестный ранее в традиционном горском обществе. Он характеризуется потерей всех лучших черт горского характера с сохранением и гипертрофией худших4.

Дополнительным фактором, провоцирующим агрессию, является пребывание в чуждой для себя социальной и этнической среде (а российская армия и российские вузы — безусловно, среда, чуждая молодым кавказцам). Не будучи связаны с окружающими ни общим родством, ни общей религией, ни общим местом проживания, молодые кавказцы воспринимают их как абсолютно чужих себе, в отношении которых соблюдение норм морали становится внутренне необязательным. А особенности российской политической системы способствуют тому, что их агрессия по большей части остаётся безнаказанной. Что, в свою очередь, порождает лишь ещё большую агрессию.

Сложившаяся в армии уродливая система «дедовщины» способствует тому, чтобы эта агрессия носила характер травли по национальному признаку. При этом стоит заметить, что в среде самих кавказцев дедовщины практически нет. Кавказский «дед», как правило, не унижает кавказского «духа» — наоборот, он берёт его под опёку.

Вот лишь несколько примеров того, к чему приводит такая практика.

Дело майора Левого

В Новосибирске произошло де-факто восстание военнослужащих против засилья «дагестанского землячества». Призывников из других городов России сплочённая диаспора обложила данью, отбирала ценные вещи, в том числе мобильные телефоны. Так, по словам потерпевших, с рядовых требовали до 1000 рублей разово либо до половины денежного довольствия. Кто отказывался платить — жестоко избивали. В результате в части произошло восстание, нескольких дагестанцев избили, остальных загнали в казарму и взяли в осаду. Кавказцев-рэкетиров из взбунтовавшихся частей перевели в другие. Но никакого уголовного наказания они не понесли. Вместо этого под раздачу попал русский офицер, выступивший против произвола дагестанской общины и попытавшийся восстановить уставной порядок в части. Против него было сфабриковано уголовное дело.

Пермский инцидент

В Пермском крае на авиационной базе войсковой части 40383, дислоцированной рядом с аэропортом «Большое Савино», 120 военнослужащих, призванных с Северного Кавказа, отказались повиноваться командованию. Возглавляющий воинскую часть полковник

Дмитрий Кузнецов вынужден был обратиться за помощью в наведении порядка в Духовное управление мусульман Прикамья. По словам Кузнецова, кавказцы, сформировав «боевые микроколлективы» в части, стали заниматься вымогательством и принуждали сослуживцев выполнять за них все виды работ. Как отметил полковник, такое поведение кавказцев привело к возбуждению четырнадцати уголовных дел только в этом году5. Всего в части проходят службу пятьсот солдат и сержантов.

Межнациональные столкновения в Кантемировской дивизии

4-5 июля 2010 года в 4-й танковой бригаде (Кантемировская дивизия) произошёл массовый конфликт между русскими и срочника-ми, призванными с Кавказа. Прямо на плацу части завязалась драка, которая продолжалась около получаса. По некоторым данным, в результате инцидента пострадали 10 солдат. О массовой драке в воинской части стало известно из видеоролика, который был размещён на ресурсе Youtube. Как пишет «Комсомольская правда», драка началась днём. Источник издания утверждал, что многочисленная группа дагестанских солдат напала на шестерых военнослужащих, что и послужило началом драки. Как пишет РБК со ссылкой на собственные источники, прекратить драку удалось автоматной очередью, выпущенной в воздух одним из командиров.

Мы упомянули лишь несколько инцидентов, получивших широкую огласку. Увы, это не экстраординарные ситуации, а армейские будни. По словам российских военных, кавказский террор в российской армии стал общераспространённым явлением.

1.3.3. Коррупционные связи. Уход от наказания

Как отмечалось в предыдущем разделе, вызывающее поведение приезжей кавказской молодёжи является фактором, наиболее раздражающим русских.

Однако практика такого поведения была бы невозможна без коррупционной «страховки», защиты со стороны «старших товарищей» по диаспоре, которые годами нарабатывали коррупционные связи. Они хорошо знают, кому и сколько надо «занести», чтобы стражи порядка проявили снисхождение к «немного погорячившимся молодым людям». Последние, чувствуя свою безнаказанность, позволяют себе всё больше и больше.

И это уже не только хамство на дорогах и вульгарные приставания к девушкам. Дело доходит до диких, немотивированных убийств.

Вот лишь несколько примеров.

Убийство Евгения Кузнецова

В апреле 2007 года в кафе «Пироги» был убит Кузнецов Евгений (Лотос), футбольный фанат (заметим, правых и националистических взглядов не разделял). Он был застрелен сыном министра сельского хозяйства Ингушетии из травматического пистолета сзади в шею со словами «Будешь знать, на кого вы**ся». Причина конфликта — Евгений взял без спроса свободный стул за столом, где располагался убийца. Уголовное дело не продвигается.

Дело «Чёрных ястребов»

В мае 2008 года группа кавказцев, называвшая себя «Чёрные ястребы», напала на Павла Новицкого и Фёдора Маркова, которых она приняла за скинхедов Несмотря на то что «Ястребов» задержали, фабула обвинения, переданная в суд, была составлена таким образом, чтобы максимально облегчить наказание обвиняемым. Дело вызвало громкий общественный резонанс, и только по этой причине часть виновных оказалась на скамье подсудимых.

Убийство Юрия Волкова

10 июля 2010 года кавказцами был убит Юрий Волков. Несмотря на то что убийц задержали сразу после совершения преступления, правоохранительные органы сделали всё, чтобы «развалить» уголовное дело: действительного убийцу отпустили на свободу, под стражей остался наименее вовлечённый в драку чеченец, который вскоре отказался от первоначально данных показаний. Дело вызвало большой общественный резонанс.

Убийство Максима Сычёва

Максим Сычёв, студент Ростовского государственного строительного университета, был убит 22 ноября 2010 г. ингушом — соседом по общежитию за отказ выполнять домашнее задание вместо него. Убийца ударил Максима головой о землю, в результате чего у него произошло кровоизлияние в мозг. От полученной травмы Максим умер два дня спустя в больнице, не приходя в сознание. Уголовное дело было возбуждено только под давлением общественности.

Убийство в Университете дружбы народов

29 ноября 2010 г. на территории Российского университета дружбы народов (РУДН) погиб 20-летний студент Российского государственного медицинского университета (РГМУ) Михаил Антончик. Студент, отмечавший в тот день свой день рождения, предлагал чуть ли не всем встречным присоединиться к празднику. Одним из встречных оказался неизвестный уроженец Кавказа. Михаил приобнял парня у входа в одно из общежитий РУДН и пригласил на свой день рождения. Тот, по словам свидетелей, оттолкнул и ударил Михаила. За парня вступились однокурсники. После словесной перепалки медики решили, что лучше уйти от общаги подальше. Отправились к остановке, чтобы уехать домой. Через мгновение четверых медиков окружили семеро кавказцев спортивного телосложения. Завязалась драка. Когда друзья Михаила оказались на снегу, противники схватили Михаила за руки, а зачинщик ссоры стал методично бить его руками и ногами в лицо и живот. Когда Миша потерял сознание, кавказцы убежали.

Убийство Егора Свиридова

6 декабря 2010 г. кавказцами был убит Егор Свиридов. Несмотря на то что убийц задержали сразу после совершения преступления, вскоре все они, кроме одного, были отпущены. Дальнейшие события всем известны: общественный резонанс и возмущение привели к выступлениям на Манежной площади.

Опять же, здесь перечислены лишь несколько дел, получивших наибольшую известность. Но вообще-то агрессия кавказцев и её безнаказанность стали нормой российской жизни.

Следует также отметить практику «отбывания наказания на родине». Если кавказца по каким-то причинам не удаётся «отмазать» от суда и тюремного заключения, то его перевозят в родную республику, где человек «пропадает».

Пример: дело Наврузбекова

Летом 2010 года в Мурманской области рядовой воинской части 08275 Эседулла Наврузбеков, отличавшийся, согласно характеристикам на него, дерзостью и презрением к людям некавказской национальности, спровоцировал конфликт с младшим сержантом Артёмом Харламовым. В результате драки между ним и рядовым На-врузбековым, на помощь к которому подоспели четверо его земляков-военнослужащих, младший сержант Харламов погиб. Дагестанская диаспора в Мурманске развернула бурную работу по «отмазке» На-врузбекова от тюрьмы. Судья Заозёрского гарнизонного военного суда Чернышов В.В. под давлением диаспоры назначил убийце 3,5 года колонии общего режима. После двух месяцев отсидки под Мурманском убийцу отправили в Махачкалу, после чего все его следы теряются.

Это всего лишь одно дело. Подобная схема практикуется постоянно и на всех уровнях.

В итоге в российском обществе укрепилось мнение, что правоохранительные органы халатно относятся к расследованию преступлений, совершённых кавказцами. Даже в случае поимки преступников, если они кавказцы — уголовное дело будет вестись таким образом, чтобы максимально облегчить наказание преступников.

1.3.4. Кавказская организованная преступность

Этническая преступная группировка — структурированная устойчивая общность лиц, объединённых по этническому признаку для преступной деятельности.

Базовой причиной возникновения таких группировок является их изолированность от коренного населения. Очевидно, что людям одной этнической принадлежности легче находить общий язык друг с другом, часто они живут вместе, в одном районе города, образуя замкнутый «малый социум» внутри «большого». Этническая обособленность, выраженная в языке, религии, традиционной культуре, ярко выраженный кровно-родственный характер самоорганизации «землячеств» определяют специфический характер их группового поведения, недружественный по отношению к русским как основной массе населения «русской России».

Исторически проблема этнической преступности в России имеет давние корни — например, порядка 2/3 «воров в законе», контролирующих и традиционную преступность, и главное — рэкет подпольных «цеховиков» в СССР — были кавказского (прежде всего грузинского) происхождения.

Распад Советского Союза сопровождался многочисленными этническими конфликтами на Кавказе, системным продолжением которых

явились две Чеченские войны. В результате этих кровопролитных конфликтов множество жителей Северного Кавказа и Закавказья стали мигрировать в Россию, где экономическая ситуация была лучше, что резко увеличило кадровый резерв криминалитета, выведя остроту проблемы этнической преступности сразу на новый уровень.

По официальным данным, на 2004 год в России существовало более двух тысяч преступных группировок, состоящих из людей одной этнической принадлежности, то есть сформированных на этнической основе. Преступления, совершённые членами этих группировок, составляли в 2004 году около 64% от общего числа совершённых преступлений. Проблема настолько остра, что признаётся на официальном уровне. Так, по словам Александра Буксмана, заместителя Генерального прокурора РФ: «Этническая преступность давно сложилась в новейшей российской истории; значительная часть организованных преступных групп носит этнический оттенок, создаётся по земляческому принципу. И надо сказать, что такой принцип создания делает их более устойчивыми, связанными круговой порукой, и бороться с такой преступностью особенно сложно». Даже Владимир Путин во время одной из своих «Прямых линий» был вынужден признать: «Этнические преступные сообщества существуют, существовали и в Советском Союзе, и в России существуют, и борьба с ними ведётся давно».

Весь спектр организованных преступных группировок наиболее широко представлен в Москве, где, как известно, проживают представители 136 национальностей, а население города, по некоторым данным, перевалило за 10 миллионов человек. Треть внутренних мигрантов, прибывших в столицу, составляют выходцы из Чечни, затем следуют выходцы из Азербайджана и Грузии, приобретшие с той или иной степенью законности статус граждан РФ.

По сведениям аналитиков Департамента по борьбе с организованной преступностью МВД России (на 2005 год), наиболее значительными были проявления организованной преступности в таких этнических средах: «азербайджанские» ОПГ (их было около 30 в Москве в 2005 году) контролируют наркобизнес, занимаются мошенничеством с обменом валюты, угоном и перепродажей машин. «Армянские» ОПГ занимаются заказными убийствами, гостиничным и подпольным игорным бизнесом, а также разбойными нападениями с угоном машин и кражами. «Грузино-абхазские» ОПГ имели наибольшее число «воров в законе» и специализировались на грабежах, кражах, вымогательствах, разбоях, финансовых аферах. «Дагестанские» преступные группировки специализируются на разбоях, грабежах, вымогательстве, приобретении и сбыте оружия, контроле за проституцией. Держат также под контролем ряд банков, гостиниц, ресторанов. Совместно с «грузино-абхазскими» коллегами специализируются на «барсеточном бизнесе». «Чеченская» преступная группировка не признаёт «воровских законов», характеризуется наибольшей сплочённостью и «беспределом». Её деятельность включает вымогательства, похищения людей, торговлю оружием и наркотиками, контроль над банками, гостиницами, казино и развлекательными центрами, рынками. Эту ОПГ отличает наибольшая сплочённость.

Окончание второй Чеченской войны де-факто закрепило соглашение между Кремлём и местными «князьками»: внешняя лояльность национальных республик по отношению к Москве в обмен на массированную дань из федерального бюджета плюс фактическую «экстерриториальность», передача контроля над выходцами с Кавказа в ведение их местных республиканских князей. Функции координаторов и контролёров над деятельностью этнических общин на традиционных русских территориях фактически перешли к официальным представительствам автономных республик соответствующих титульных этносов. Одновременно к ним же перешли функции «смотрящих» по той или иной криминальной деятельности «земляков».

Сращивание этнических преступных группировок с республиканскими властными структурами сделали ситуацию особенно нетерпимой. На публичном отчёте перед общественностью столицы начальник ГУВД Москвы генерал-лейтенант милиции Владимир Колокольцев был вынужден поднять проблему с «завезённой» в столицу преступностью: «По статистике, около 49% преступлений в Москве совершаются приезжими. Я называл эту цифру раньше, повторю её и сейчас. Причём речь только о раскрытых преступлениях. Если же считать нераскрытые, то можно говорить о 70%»6.

По словам начальника ГУВД Москвы, «сотрудникам милиции достаточно сложно в настоящее время вникать в те процессы, которые происходят среди организованных преступных группировок, сформированных по этническому признаку». По его словам, это вызвано особой корпоративностью, закрытым характером и землячеством внутри таких группировок. Угрожающая статистика «залётной» преступности вынудили ГУВД Москвы заговорить о создании спецподразделения по борьбе с этнической преступностью. Оно вскоре может появиться в системе Московского уголовного розыска (МУР). Руководство правоохранительной системой ныне признаёт ошибочным решение упразднить Управление по борьбе с организованной преступностью, до 2008 года занимавшееся преступными группировками, объединёнными по национальному признаку. Советник председателя Конституционного суда России генерал-майор милиции в отставке Владимир Овчинский положительно оценил планируемые меры: «Это правильный шаг. Сейчас функции борьбы конкретно с этнической организованной преступностью не возложены ни на кого, а между тем она есть во всех крупных городах. Такие группировки существуют в различных регионах длительное время, они серьёзны, имеют как сетевую, так и пирамидальную структуру, у них есть связи с местными властными органами».

1.3.5. Потакание властей

Справедливое возмущение общественности вызывает и тот факт, что перед лицом современной российской фемиды русские и представители кавказских народов зачастую оказываются неравны.

Так, открытая манифестация русского национального самосознания, равно как и проявления общественно-политической активности со стороны русских преследуются властью повсеместно, со всей мощью карательных органов (МВД, ФСБ, прокуратура и т. д.). С другой стороны, проявления национализма и шовинизма со стороны кавказских народов (как в своих республиках, откуда продолжается массовый отток русского населения, так и в русских регионах РФ) со стороны правоохранительных органов РФ почти не встречают противодействия. Практически все этнические конфликты, большая часть которых провоцируется именно представителями кавказских народов, официозная пропаганда пытается либо замолчать и представить как сугубо бытовые, либо свалить всю вину на русских «экстремистов» и «нацистов». В отношении же русского национализма в центральных СМИ распространилась практика преднамеренного отождествления понятий «национализм» с понятиями «нацизм», «фашизм», «экстремизм» и так далее. При этом журналистам предоставлена возможность бесконечно обвинять русских националистов и русский народ вообще в «фашизме», «нацизме» и «экстремизме», практически не заботясь о доказательствах. Впрочем, соответствующие заявления позволяют себе не только журналисты, но и общественные деятели, политики, чиновники, вплоть до самых высокопоставленных.

Политика потакания антирусскому шовинизму худших представителей кавказских народов со стороны официальных властей РФ вызвана несколькими причинами. Во-первых, правящая элита расставляет приоритеты исходя из оценки степени угрозы для своей власти, исходящей от тех или иных сил. Кавказский экстремизм, ваххабизм и т. д. не воспринимается правящей элитой РФ как угроза своему господству. Цели кавказских националистов или исламских радикалов с точки зрения российской власти — обеспечение себе режима наибольшего благоприятствования в русских городах, введение шариата на территории кавказских республик, этническая экспансия в сопредельные южные регионы РФ; но всё это не угрожает существующему режиму и не ставит под сомнение его легитимность. Русские националисты, хотя они гораздо слабее кавказцев, ставят перед собой куда более опасные цели: они требуют демократизации режима, обеспечения прав граждан на свободу слова, собраний и союзов, проведения честных выборов и многое другое, что с существующим автократическим режимом несовместимо.

Плодами этого подхода являются постоянные политические репрессии против русских националистов и легальных политических организаций националистического толка.

Очередная волна таких репрессий стартовала в январе 2011 года как ответ на массовые выступления русской молодёжи 11 декабря 2010 года. Протестная акция была достаточно радикальной, но вызвала широкую общественную поддержку (по данным социологических опросов, протестующих поддержало подавляющее большинство граждан) и была вполне законной: СКП РФ не нашёл в происшедшем квалифицирующих признаков «массовых беспорядков» и «организованного насилия», не было возбуждено дел и по «экстремизму». Несмотря на это в центральных СМИ события были поданы как «фашистский бунт», «нацистский погром у стен Кремля». Последовала резкая и однозначная реакция «многонациональных» общественных деятелей. Глава «национально-культурной автономии азербайджанцев» С. Садыков договорился до того, что потребовал от федеральных властей провести «зачистки русских националистов в Москве, как проводятся зачистки боевиков на Кавказе». Несмотря на абсурдность таких высказываний, за ними действительно последовал запрет на деятельность ДПНИ, возбуждение уголовного дела против лидеров запрещённого ранее «Славянского союза», информационная кампания против «Русского Образа».

Кроме того, по сложившейся ещё при Горбачёве традиции, правящие элиты РФ заимствуют основные политические тренды у Запада, считая, что это единственный способ выглядеть «цивилизованно». На этом основании на российскую почву была перенесена концепция «мультикультурного» общества7, ставшая негласной основой миграционной и национальной политики. При этом из «мультикуль-турного» подхода были позаимствованы только те черты, которые были удобны российским властям для укрепления их господства и подавления русских национальных чувств. Сейчас, когда большинство европейских стран ставит под сомнение «мультикультурализм» или прямо его отвергает, Президент России подтвердил верность «мультикультурализму», который легитимизирует российскую национальную политику.