Во время моего последнего визита в Китай я поинтересовался у китайских мыслителей и исследователей, как они представляют себе и что они думают о Европе, о России, о путинско-медведевской динамике и о пост-советском пространстве.

Фактически все они очень позитивно высказывались в отношении России. Несмотря на нехватку доверия между Пекином и Москвой, отношения кажутся лучшими, чем в любое другие время в современной истории — экономическо-хозяйственные обмены растут (выросли на 43% в 2010 году, достигнув 55 миллиардов долларов), а граница Китая с Россией является одной из самых стабильных границ Китая. Но если копнуть немного глубже поверхности, картина неудивительным образом оказывается более смешанной. И необязательно обнадеживающей для России. Как говорят китайцы, отношения хорошие, потому что «мы знаем, что когда сражаются два тигра, оба, весьма вероятно, будут ранены, а мы хотим избежать этого». Это вряд ли позитивный путь для начала партнерства.

Китай и развал СССР

Мой коллега и я спросили китайцев, что они думают по поводу развала СССР. Вот ответ, который мы получили:

«У нас были большие споры по поводу того, хорошо это или плохо для Китая. Некоторые представители идеологического фронта говорили, что плохо, потому что это подрывает привлекательность коммунизма. Но прагматики говорили, что это хорошо для Китая. И это правда, после развала СССР у нас очень хорошие отношения с Россией, лучше чем когда-либо раньше».

Непроизнесенная часть ответа — это, конечно, тот факт, что «лучшие, чем когда-либо» отношения строятся на очень разном балансе сил, и Россия значительно слабее, чем был СССР. Как я писал раньше, китайские взгляды на постсоветское пространство не особо отличаются от взглядов на него в Европе или в США. Они отличаются стилистически (Китай более почтителен к России), но не по существу.

Также очевидно, что чем сильнее становился Китай, тем лучше становились отношения с Россией. Другой китаец также предположил, что китайско-российские отношения в энергетической сфере были «разблокированы» экономическим кризисом, когда нужда России в деньгах открыла путь для сделки в стиле «заем в обмен на нефть» с Роснефтью на 25 миллиардов долларов. Китайский профессор изложил это так: «Как можно спокойно спать, когда ты спишь с человеком, который больше тебя?» Это относилось к СССР, но не относится к России.

Входит ли Россия в БРИК?

Мы также спросили китайцев, считают ли они Россию страной БРИК. Не в техническом смысле, как источник буквы «Р» в этой аббревиатуре, а в том плане, считают ли они Россию восходящей державой — экономически и политически. Вместо ответа мы услышали шутку:

«Саммит БРИК обсуждает, как и когда лишить американский доллар статуса глобальной резервной валюты. После долгих дней дискуссий лидеры стран БРИК решают пойти и спросить бога о перспективах для своих валют стать глобальными резервными валютами. Первой выпадает идти Дилме Руссеф (Dilma Rousseff), президенту Бразилии — она спрашивает бога, когда реал станет резервной валютой. Через несколько минут она возвращается в слезах. Ее коллеги из трех остальных стран БРИК спрашивают: «Что случилось?» «Бог сказал, что я не доживу до этого момента», — объясняет она.

Манмохан Сингх (Manmohan Singh) идет спрашивать бога, когда индийская рупия станет глобальной резервной валютой. Как и Дилма Руссеф, он возвращается спустя пару минут в слезах. Бог сказал ему, что рупия не станет резервной валютой при его жизни.

C Ху Цзиньтао повторяется та же ситуация.

Потом к богу идет Медведев. Через пару минут Медведев возвращается совершенно спокойным. Другие спрашивают его, что случилось, и Медведев отвечает: «Я спросил бога, когда рубль станет глобальной резервной валютой… и бог начал плакать. Я спросил его, что случилось, а он ответил мне, что при его жизни этого не произойдет…»

(Я слышал такую же шутку по поводу коррупции в Румынии). Шутка в чем-то смешная, но хорошо показывает, как многие китайцы воспринимают Россию.

Путин или Медведев?

Ровно как США и Евросоюз практически бессовестно и нагло предпочитают Медведева Путину, китайцы аналогичным образом предпочитают Путина Медведеву. Мы спросили, почему. Один из ответов был: «Медведев прозападный, а Путин пророссийский». Другой китаец сожалеет о тех временах, когда Россия была в авангарде оппозиции Соединенным Штатам. Как объяснил один китайский интеллектуал, «Китаю сложно одному выступать против США. А вот с другими силами мы можем это делать. Ранее, когда Путин был президентом, Россия была гораздо более активной в Совете Безопасности ООН. Но после перезагрузки американо-российских отношений нам приходится быть умнее, проводя наши взгляды в ООН. Мы не хотим сталкиваться с американским давлением на нас».

Многие из них, однако, подчеркивают, что до «Ливии» они особо не обращали внимания на то, Путин или Медведев, но то, что Россия не воспользовалась правом вето в отношении резолюции по Ливии, а также столкновение Медведева и Путина по этому вопросу, заставило их думать, что Путин «ближе».

— Почему?, — спросил я.

— Потому что «Медведев не наложил вето на резолюцию Совета Безопасности ООН номер 1973».

— Но Китай тоже ее не заблокировал? Медведев сделал то же, что и Китай, так почему же вы говорите, что Путин ближе?

— Да, это правда, но раньше было лучше…

Это звучит почти нелогично, что Китаю, у которого всегда был внимательный, спокойный и подчеркнуто неагрессивный дипломатический стиль, не хватает тирад Путина в стиле мюнхенской речи. Но тогда эти речи позволили Китаю взять лучшее из обоих миров — сотрудничать с США и одновременно со стороны наслаждаться Россией, возглавляющей противостояние Штатам.