«То, что произошло, для меня остается загадкой», — признался Михаил Прохоров, после того как рейдерский захват его недолгого политического проекта был завершен. Что заставило одного из лидеров российского списка Forbes, сделавшего состояние в эпоху «бандитского капитализма» 1990-х, удержавшегося на плаву после дефолта 1998-го, сохранившего свои активы в чекистcкие нулевые и вышедшего победителем из кризиса 2008-2009 годов, вдруг выглянуть из своего пентхауса на Тверском бульваре, 13, и увидеть: в какой стране он действительно живет?

За детективом под названием «Как отобрать бизнес-проект партия «Правое дело» у предпринимателя с капитализацией $18 млрд» — следил The New Times 15 сентября 2011 года Михаил Прохоров сообщил: «в последние 2 недели или 10 дней» на него начали оказывать давление из Кремля. «Все без исключения руководители региональных отделений или делегаты съезда были вызваны в местные администрации. С кем-то губернатор говорил, с кем-то замгубернатора по идеологии, — сказал он в эфире «Эха Москвы». — И всем настоятельно рекомендовали не голосовать за кандидатуру (главы фонда «Город без наркотиков» Евгения) Ройзмана в федеральные списки»**В интервью The New Times екатеринбургский борец с наркодилерами подробно рассказал о том, что Кремль требует его исключения из федерального списка партии «Правое дело». — См. № 29 от 12 сентября 2011 г..

Как удалось выяснить The New Times, начало конфликту было положено 29 августа: сразу после встречи президента Дмитрия Медведева с лидерами политических партий, на которой глава государства подписал указ о выборах в Государственную думу. Медведев vs Ройзман «Мне бы очень хотелось, чтобы состав нашей будущей Думы максимально отражал политические предпочтения самого широкого круга наших граждан», — сказал тогда президент под камеры. Но в закрытой для журналистов части встречи оговорился: «Давайте договоримся, чтобы не было людей с судимостью». К этому моменту Михаил Прохоров, как утверждают и источники из его окружения, и сам Евгений Ройзман, уже согласовал, как это принято в нынешней России, с администрацией президента федеральный список своей партии, в котором фигурировал глава фонда «Город без наркотиков», который в 1981 году, совсем еще молодым человеком, был осужден за кражу, мошенничество и хранение холодного оружия и отсидел 2 года в колонии. Свое решение присоединиться к «Правому делу» Ройзман анонсировал еще 23 июля, подчеркнув, что отверг аналогичное предложение от Общероссийского народного фронта Владимира Путина, а в день встречи партлидеров с Медведевым объявил на пресс-конференции в Москве, что вопрос решен: он войдет в федеральный список партии. За неделю до съезда «Правого дела», 7 сентября, Ройзман впервые в своем блоге признал, что на партию началось давление с целью вычеркнуть его из списков, и указал на источник проблемы.

«А кто решение принимал?» — спрашиваю. Серьезный чиновник посмотрел на меня и показал глазами на портрет на стене. Вот, ни хрена себе, думаю, чем же это мог так насолить маленький и скромный Евгений Вадимович великому и могучему Дмитрию Анатольевичу?!» В интервью The New Times Ройзман сказал: «Впервые Михаил (Прохоров. — The New Times) позвонил мне с тем, что у Кремля возникли по моему поводу вопросы, недели две назад». То есть сразу после 29 августа. По понятиям Дальше история, судя по тому, что рассказывают инсайдеры, развивалась так.

Куратор проекта «Правое дело» — в Государственную думу» Владислав Сурков сообщил Прохорову, что Ройзмана из федерального списка надо убрать. Прохоров с этим не согласился. Во-первых, судимость с Ройзмана была снята еще в 1984 году, а несколько экстравагантные, если не сказать — за пределами закона, методы екатеринбуржца в борьбе с продавцами наркотиков раньше не смущали администрацию, для которой он писал информационные записки и свои предложения. Во-вторых, лидером списка ЛДПР по Иркутской области идет полковник ФСБ в запасе Андрей Луговой, который в 2004 году был осужден «за организацию побега заместителя гендиректора авиакомпании «Аэрофлот» на 1 год и 2 месяца**Луговой был освобожден в зале суда, так как весь срок к тому времени уже отбыл в СИЗО. и на экстрадиции которого настаивает Великобритания, подозревающая его в сервировке полониевого чая политэмигранту Александру Литвиненко. В-третьих, депутатом от «Единой России» не далее как в апреле 2011 года стал бывший мэр Твери Олег Лебедев, который в 2008 году был приговорен к 1 году 6 месяцам (ст. 294 УК — «воспрепятствование осуществлению правосудия», в 2011 году освобожден по УДО), и судимость до сих пор не погашена. Ну и, наконец, свой федеральный список Прохоров согласовал, а согласовав — обнародовал. Какие аргументы приводил Сурков — неизвестно. Вероятно, напомнил, что глава «Правого дела» был на встрече у Медведева, слышал слова президента, а раз не возразил — значит, новые условия политической игры принял. Прохоров, очевидно, счел, что правила были оговорены на старте и менять их, когда проект вошел в решающую силу, — не по понятиям. Как любит выражаться глава ОНЭКСИМа: «Пацан сказал — пацан сделал, но каждый пацан решает сам». Ройзман vs Медведев Евгений Ройзман, в свою очередь, как утверждают близкие к партии источники, был готов пойти на уступки Кремлю, но хотел получить гарантии своей безопасности — от возможных дальнейших наездов со стороны, в частности, силовиков. Свою добровольную отставку он готов был обменять на совещание у президента по вопросам борьбы с наркоманией, где бы он присутствовал вместе с главами правоохранительных органов: публичная поддержка президентом инициатив его фонда «Город без наркотиков» дала бы ему возможность, что называется, сохранить лицо и заявить своим избирателям, что глава государства очертил ему более важный, нежели заседания на Охотном Ряду, фронт работ.

«Мы проговаривали подобный вариант узким кругом, искали компромиссы. Даже если бы Медведев просто вызвал меня и сказал: занимайся своим фондом, это важная работа — я погрузился бы в работу и снял конфликтную ситуацию, — сказал Ройзман The New Times. — Правда, я никому конкретно эту идею не предлагал и с Сурковым не встречался, а обращался ли с этой инициативой наверх Михаил Прохоров, не знаю. Но он все это время был в контакте с политической верхушкой», — утверждает политик. До Медведева, по информации The New Times, предложение Ройзмана дошло, но его реакция была в духе «кто он такой, чтобы ставить мне условия». Что касается борца с наркодилерами, то он надеялся, что ситуацию, учитывая прямой выход Прохорова на первых лиц страны, удастся благополучно разрешить. Потому и молчал вплоть до 7 сентября, когда решился пойти ва-банк. Борьба за «Правое дело» К концу первой недели сентября ситуация зашла в тупик: президент был категоричен в своем решении не допустить в рядах праволиберальной партии людей с судимостью, лидер этой самой партии пообещал, что покинет «Правое дело», если его заставят заново перетрясти федеральный список, — во всяком случае так об этом писал и рассказывал в интервью Евгений Ройзман, неожиданно для себя ставший центровым на российском политико-административном поле. „

В числе «ходоков» за «Правое дело» называют и пресс-секретаря президента Наталью Тимакову, и помощника президента по экономике Аркадия Дворковича. В конфликт вмешались два вице-премьера и один министр. Вице-премьеры Алексей Кудрин и Игорь Шувалов, прихватив для убедительности главу Минэкономразвития Эльвиру Набиуллину, обратились к премьеру Владимиру Путину

» Однако претензии президента к «Правому делу» лишь росли: упоминание имени Аллы Пугачевой как еще одного лица партии — ее имя было названо Михаилом Прохоровым 6 сентября — также вызвало раздражение. «Что это за либеральная партия с Ройзманом и Пугачевой?» — примерно так высказался президент, очевидно, отслеживавший в интернете все телодвижения Прохорова. Вероятно, до Медведева, которого называют инициатором этого праволиберального проекта в его новой, образца 2011 года, инкарнации, доходили и слухи о том, что проектом рулят какие-то приглашенные с Украины политтехнологи, которые продвигают вполне популистские идеи, что нашло отражение в первом варианте «Манифеста» партии: не случайно 13 сентября, за день до съезда партии, был обнародован второй манифест, по оценкам специалистов, более отвечающий ее названию (см. The New Times № 26 от 22 августа 2011 года).

Спасать проект бросились высокопоставленные чиновники и из администрации президента, и даже из правительства. Источники называют в числе «ходоков» за «Правое дело» и пресс-секретаря президента Наталью Тимакову, и помощника президента по экономике Аркадия Дворковича. Когда и это не помогло, в конфликт вмешались два вице-премьера и один министр. По слухам, вице-премьеры Алексей Кудрин и Игорь Шувалов, прихватив для убедительности главу Минэкономразвития Эльвиру Набиуллину, обратились к премьеру Владимиру Путину, а тот уже — к президенту: де, тут коллеги волнуются, что «Правое дело» и правым, и делом может перестать быть, если Прохоров уйдет с поста лидера партии. Проверить эту информацию нельзя, как нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть реакцию на подобное заступничество со стороны Медведева. Он, говорят, пришел в ярость и вроде бы даже послал черную метку Кудрину, которого, как известно, еще весной 2011 года уговаривали возглавить «Правое дело», — дескать, не лезьте не в свое дело. Включение в игру министров Белого дома, и особенно старшего товарища по тандему, наблюдатели называют одной из главных аппаратных ошибок Михаила Прохорова. «Если ты не управляешь разводками, то на 90% обречен на проигрыш», — поделился с The New Times один из тех, кто участвовал в спасении проекта «Правого дела». Разводками управлял Владислав Сурков. Прохоров vs Сурков Лидеру «Правого дело» — чуть ли не со ссылкой на президента — был выдвинут ультиматум. Ему предложили выбрать из трех опций: убрать из списка Ройзмана и продолжить триумфальный поход в Государственную думу, в случае отказа — мирно, без скандала, уйти с поста председателя партии, либо приготовиться встречать «доктора» — вроде того, что летом 2008 года Владимир Путин обещал прислать владельцу компании «Мечел» Игорю Зюзину (акции его компании, да и весь фондовый рынок после этого обещания премьера обвалились). Глава ОНЭКСИМа предпочел опцию № 2, однако подошел к ее реализации творчески, публично обвинив в провале проекта Владислава Суркова и пообещав сделать все, чтобы чиновника отправили в отставку.

Правда, более высоких имен не назвал. Вечером 13 сентября, то есть накануне дня открытия съезда «Правого дела» (об этом было объявлено еще 7 сентября), Михаил Прохоров предпринял последнюю попытку уладить конфликт: встретился с первым заместителем главы администрации президента Сурковым и заместителем начальника управления внутренней политики АП Радием Хабировым, который в управлении отвечает за партстроительство. Одновременно в СМИ утекла информация, что делегаты съезда готовы отказаться от своего лидера. Очевидно, Владислав Сурков понимал: Прохоров стал опасен, а потому заранее стал искать ему замену. В СМИ просочилась информация, что заменить главу ОНЭКСИМа на посту лидера «Правого дела» было предложено губернатору Кировской области, в прошлом лидеру СПС, Никите Белых: еще 7 сентября Белых был приглашен на рабочую встречу с президентом. Официально разговор шел о ситуации в образовании, неофициально — кировскому губернатору было предложено возглавить партию, дабы хоть как-то спасти проект. Сам Белых на все вопросы журналистов отвечал, что готов войти в федеральный список «со своей тематикой — развитие самоуправления, децентрализация, поддержка местных инициатив». 14 сентября, в первый день съезда, на который Михаил Прохоров в тот день не приехал, Белых был приглашен в администрацию президента на встречу с Владиславом Сурковым. Как говорят источники в АП, Сурков предпринял еще одну попытку уговорить Белых спасти проект, но — с пониманием встретил отказ губернатора. День предательства 14 сентября рано утром интернет-издание gazeta.ru сообщило: съезд «Правого дела» может быть перенесен на день. Спустя пару часов, впрочем, стало очевидно, что съезд идет и события на нем разворачиваются самым неблагоприятным для Михаила Прохорова образом.

Контроль за ходом первого дня съезда тут же захватили люди, лояльные администрации президента: председатель исполкома и лидер московской организации «Правого дела» Андрей Дунаев, представитель уже несуществующей партии «Гражданская сила»**3 В 2008 г. «Правое дело» было образовано путем слияния трех карманных партий — «Гражданская сила», Демпартия и СПС., и члены исполкома от Демпартии Андрей Богданов и Вячеслав Смирнов. Оппоненты Михаила Прохорова сформировали свои мандатную и контрольную комиссии. В администрации президента решили не изобретать велосипед, и захват партии проходил по тому же сценарию, по которому в свое время осуществлялся захват телекомпании НТВ, потом Союза журналистов, а в 2005 году — Демократической партии, которую хотел возглавить бывший премьер Михаил Касьянов. Технология следующая: из числа недовольных или алчных вербуются штрейкбрехеры, формируются параллельные структуры, которые потом в один день берут под контроль командные высоты. Ровно это и было сделано: накануне съезда две группы по 20 делегатов побывали в администрации президента, где получили четкие инструкции, как им не допустить попадания в списки Евгения Ройзмана и как действовать, если Прохоров будет настаивать на своем. 6 лет назад, воюя с Касьяновым, представители президентской администрации, как вспоминают участники, скупали делегатов съезда ДПР по $10 тыс. на человека. В этот раз обошлось без финансовых поощрений: меряться бюджетом с миллиардером Прохоровым действительно было довольно бессмысленно. «Мы приехали в Москву. Нас собрали и отвезли на автобусах на разговор», — подтвердил The New Times информацию об инструктаже на Старой площади делегат от Краснодарского края, просивший не называть его имени. Ответственным за вербовку штрейкбрехеров был назначен Радий Хабиров. Пока еще лидер «Правого дела», так и не появившись 14 сентября на съезде, вместе с Евгением Ройзманом и Александром Любимовым собрал экстренный брифинг в своем офисе на Тверском бульваре, 13, где заявил о попытке рейдерского захвата своей партии.

Корреспондент The New Times, присутствовавший на брифинге, отметил: в холле у секретарш стояли нераспакованными книги, в том числе и на английском языке, свидетельствовавшие, что Михаил Прохоров серьезно готовился к смене профессии: Start with Why: How Great Leaders Inspire Everyone to Take Action («Начни с вопроса «почему»: Как великие лидеры вдохновляли всех на действие») Саймона Синека, «Я хотел убить Сталина» Анатолия Безуглова и «Речи, которые изменили мир» с портретом Черчилля на обложке. Кабинет самого Михаила Прохорова украшало расследование Дэвида Хоффмана «Олигархи», где одна из глав посвящена и хозяину кабинета, «История инквизиции» и политический триллер бывшего соратника по партии, а теперь врага (он вошел в новый исполком «Правого дела») Александра Рявкина «Горячий айсберг»; в углу кабинета стояла фотография Михаила Прохорова с Владимиром Путиным: правда, лицо премьера было загорожено каким-то ящиком. «Вы, видимо, ждете, что я скажу о том, что ухожу, — не дождетесь», — заявил журналистам Прохоров и подписал бумаги об исключении из партии Андрея Богданова и братьев Рявкиных, а также о приостановлении работы исполкома во главе с Андреем Дунаевым. В Кремле слова Прохорова назвали в тот же вечер истерикой. Обе стороны пытались до глубокой ночи собрать лояльный политсовет (из 11 его членов необходимо было заручиться поддержкой как минимум 6 голосов), но его заседание так и не состоялось.

«За всю жизнь в бизнесе меня предавали дважды, а тут за один день предложили предать 8 раз», — сказал член политсовета «Правого дела», известный бизнесмен, член «Клуба 2015» и игрок хоккейной команды с говорящим названием «Премьер» Сергей Недорослев: по стечению обстоятельств (разговор шел об авиапроме в связи с аварией Як-42) он в тот вечер оказался в редакции The New Times. В ночь с 14 на 15 сентября противники Михаила Прохорова на сайте партии сообщили, что второй день съезда «Правого дела» пройдет в Центре международной торговли — об этом известили рассылкой и журналистов. Сторонники главы ОНЭКСИМа предупредили, что они соберутся в здании Президиума Российской академии наук. Впрочем, расклад голосов складывался не в пользу Прохорова: по всему выходило, что он может заручиться поддержкой лишь 30% делегатов съезда. От Прохорова побежали вчерашние сторонники. Если еще вечером 14 сентября бывший сопредседатель «Правого дела» Георгий Бовт, комментировавший происходящее словами «я ох.ваю», говорил о своей поддержке Прохорова, то на следующий день все телеканалы в эфире цитировали Бовта уже как ярого оппонента Прохорова.

Так же поступил и другой член политсовета, бывший эспээсовец Борис Надеждин. В рядах рейдеров-раскольников оказался и экономист Владислав Иноземцев, один из авторов экономической программы Прохорова, на рейдерском съезде был замечен и министр экономики еще в первом правительстве Егора Гайдара, в прошлом один из лидеров СПС, Андрей Нечаев. Впрочем, он сказал The New Times, что сумел побывать на обеих версиях съезда. «Михаил Прохоров придал партии динамизм, но беда в том, что его окружение ради победы на выборах в значительной степени ушло от идеологии партии, — считает Нечаев. — Конфликт в партии зрел давно: усилия администрации президента упали на благодатную почву». День Х События 15 сентября в здании Академии наук, наверное, займут особое место в новейшей политической истории. Объявив, что он вместе с Евгением Ройзманом и Александром Любимовым покинул партию и не примет участие в выборах, Михаил Прохоров признал, что, хоть в зале и собралось до 50 делегатов, это не съезд, а лишь «высокое собрание». Выступление теперь уже бывшего лидера «Правого дела» свелось к обличению главного кремлевского идеолога Владислава Суркова, которого он назвал главным инициатором рейдерского захвата партии. Прохоров назвал Суркова «кукловодом» и обвинил его в том, что тот дезинформирует руководство страны, за что должен быть отправлен в отставку: имен самого этого «руководства», которое, как мы теперь знаем, отлично было информировано о ситуации, не произнес. Приехавшая поддержать Прохорова Алла Пугачева предположила, что Сурков сошел с ума.

Иван Стариков предложил разогнать все Управление внутренней политики администрации президента. Почетные гости съезда — Леонид Ярмольник, Павел Бардин, Павел Лунгин, Андрей Макаревич, Игорь Верник — аплодировали словам об отставке Суркова, но, кажется, не до конца понимали, что происходит в этом зале. В кулуарах Ирина Ясина поделилась с The New Times: «Впервые за долгие годы в России у кого-то отросли яйца, и он не постеснялся это продемонстрировать». В заключение Михаил Прохоров пообещал продолжить борьбу, создав новое политическое движение. Наблюдатели между тем отметили: бизнесмены, которые рублем и лицом вложились в проект Михаила Прохорова, на его «высокое собрание» не приехали. Съезд победителей шел в то же самое время в зальчике, в срочном порядке арендованном в Центре международной торговли на Краснопресненской набережной. Чтобы попасть на мероприятие, надо было пройти через непарадный вход, подняться на второй этаж, долго блуждать по коридорам: «Все время налево», — подсказывали организаторы прибывающим делегатам.

Во второй части зала, отгородившись тонкой ширмой, проходил фуршет участников конференции компании Sisco. Дабы голодные правые не забрели ненароком на запах еды, ширму сторожили четверо охранников. Самих делегатов потчевали чаем и бутербродами с сыром. «Зал мы арендовали ночью, накануне. После того как поняли, что в Академию наук нас не пустят люди Прохорова», — рассказал The New Times Андрей Дунаев. В крошечную комнату набилось 75 делегатов и почти столько же журналистов. По официальной версии, ждали Михаила Прохорова. «Мы пригласили его, — уверял избранный и.о. председателя партии Андрей Дунаев. — Если бы Прохоров пришел, ничего бы этого не произошло. Я был готов пойти за нашим лидером». Он, конечно, лукавил: первым же на голосование был поставлен вопрос о лишении Прохорова полномочий и партийного билета.

Вторым — отменили устав, дававший Прохорову неограниченную власть над партией. «Больше, чем у Сталина», — возмущались делегаты, будто не они в июне голосовали за этот документ. Третьим — восстановили в партии Андрея Богданова и отменили решение о роспуске исполкома. Любопытно, что карточки делегатов, которыми они голосовали, были ярко-оранжевого цвета. «Что это означает?» — спросил The New Times у Андрея Дунаева. «Переворот!» — ответил он, поправляя свой галстук такого же ярко-оранжевого цвета. «Претензий к организации съезда у нас нет. Он легитимен, — сказала корреспонденту The New Times сотрудник Минюста Мария Гусева. — А у Прохорова в Академии наук таких представителей нет». «Прохоров за два месяца успел настроить против себя всех», — уверяли делегаты. «Пиарщики Прохорова нас в буквальном смысле изнасиловали», — признался The New Times глава одного из региональных отделений. По его словам, лидер окружил себя помощниками, которые от его имени управляли всеми партийными делами: «Люди Прохорова с московскими понтами звонили и всякий раз орали на меня, пожилого человека. Говорили — мы тебе приказываем. Никаких возражений не принималось. Угрожали, что снимут, а отделение разгонят. Терпеть это стало уже невозможно». «Прохоров повел себя высокомерно, — сказал The New Times член политсовета Георгий Бовт. — До него нельзя было дозвониться. Он руководил партией, как заводом, а с однопартийцами разговаривал, как с рабочими.

Не нравятся — увольнял». Отдельной претензией к Прохорову стали деньги. «Он не выделял средства на регионы, — рассказал The New Times Борис Надеждин. — Хотя теперь требует вернуть то, что вложил в партию. Это примерно 800 млн рублей». На вопрос, что правые будут делать с такой суммой, Надеждин ответил определенно: «Это деньги партии. А Прохоров партию потерял». Кто зашагает правой? Обезглавленному «Правому делу» в ближайшие 3-4 дня предстоит найти нового лидера. Съезд продолжит работу 20 сентября. Требование к кандидату одно — высокая узнаваемость. Хотя, как признался Борис Надеждин, экс-лидер задал планку, которую будет трудно преодолеть: «Рост 2 метра и состояние $18 млрд — это очень высоко. Следующий лидер партии будет и ростом ниже, и карманом жиже».

Это, собственно, единственная интрига, которая остается в этой истории. Все остальное мы много раз проходили: Михаил Прохоров попытался чуть выйти за флажки, продемонстрировав хоть какую-то самостоятельность, и столкнулся с ядерной реакцией, которая смела его, несмотря на желание президента Медведева получить в будущей Думе либеральную фракцию. Выдвигаются и более экзотические версии: будто бы Кремль испугался заявлений Прохорова о возможном его участии в президентской гонке. Действительно, в околовластных кругах уже какое-то время обсуждался вопрос, что в случае раскола тандема и выдвижения в президенты одновременно и Дмитрия Медведева, и Владимира Путина (The New Times анализировал эту возможность в № 28 от 5 сентября), Прохоров мог бы выдвинуться как технический кандидат, способный «откусить» значительную часть от электората Дмитрия Медведева. Эта версия объясняет упорное нежелание президента идти на компромиссы.

Из Кремля выпады Михаила Прохорова в адрес Владислава Суркова прокомментировали весьма иронично: «Видимо, его странные заявления связаны с душевными переживаниями из-за собственных ошибок и неудач. Прохоров перепутал съезд с корпоративом, на котором выступают проплаченные артистки». На момент подписания номера никак не отреагировали на ситуацию в «Правом деле» и члены тандема, о желании встретиться с которыми в первую очередь заявил Прохоров. Хотя, по словам Надеждина, реакция была: «Медведев злится, а ВВ ржет». Более того, уже 16 сентября на Центральном телевидении началась классическая кампания по травле Прохорова и его соратников. В вечернем прайм-тайме на НТВ вышел обличающий Евгения Ройзмана фильм «Неправое дело».

В сюжетах собственно со съезда каналы давали слово лишь противникам Прохорова, вместе с крупнейшими информагентствами замолчав его обещание добиться отставки Суркова. Если речь заходила о собрании в Академии наук, в кадре был опустевший зал, хотя во время выступлений Прохорова и Пугачевой он был забит почти под завязку, а телеканал «Россия 24», транслировавший даже съезды «Яблока» и «Патриотов России», в срочном порядке отменил показ съезда, на котором был смещен лидер «Правого дела». Уже в ближайшие дни, как утверждают, в офисах Прохорова могут пройти обыски, а кремлевская молодежь начнет акции, выступая за его арест. Как сказал The New Times Евгений Ройзман: «Когда мочат — это фигня. Привыкли. Но это мочилово может стать и артподготовкой к чему-то значительно более серьезному».