Президент Литвы Д. Грибаускайте подвергла критике белорусскую оппозицию за получение финансирования из Кремля и за чересчур «дружеское» отношение к России. Отражает ли эта точка зрения позицию Кремля по отношению к белорусской оппозиции? Может ли это заявление Грибаускайте побудить Кремль к более тесному сотрудничеству с белорусской оппозицией?

Кирилл Коктыш. Президент Литвы в данном случае пытается тиражировать мифы, усиленно насаждавшиеся в Беларуси в период предвыборной кампании самыми разными политическими игроками, в том числе и официальной пропагандой, но не нашедшие своего подтверждения.

Финансирование предвыборной кампании извне прямо запрещено белорусским законодательством, а штабы кандидатов, как выяснилось, были достаточно прозрачными для белорусской власти. В силу этого невозможно поверить, что если бы факт такого финансирования на самом деле был, белорусские власти, привыкшие по максимуму «отжимать» любую ситуацию в свою пользу, вдруг не воспользовались бы такой завидной возможностью.

Поэтому, заявляя о российском финансировании кандидатов в президенты, литовский президент тем самым ставит под сомнение способность белорусской власти контролировать ситуацию у себя в стране. Думается, что официальному Вильнюсу следует подтвердить свои заявления и, развивая уже сложившуюся практику взаимодействия, передать официальному Минску имеющиеся у него данные о внешнем финансировании чьей бы то ни было предвыборной кампании.

Что же касается политики Москвы в отношении постсоветских стран, то она с 2004 года, когда были сформулированы ее принципы, она пока остается неизменной.

Во-первых, Кремль не пытается влиять на процессы в сопредельных странах политически, не отказываясь, впрочем, от влияния экономического. Во-вторых, Кремль коммуницирует только с официальной властью страны, даже если у него накопилось к этой власти достаточно собственных претензий. Насколько известно, эти принципы продолжали действовать и в ходе предвыборной кампании в Беларуси 2010 года.

Кроме того, в ходе президентской кампании 2010 года программной альтернативы действующему белорусскому режиму не было представлено ни одним из кандидатов, в силу чего изначально было невозможно гипотетическое выстраивание диалога между Кремлем и оппозицией, если бы тот вдруг решил бы пересмотреть свои принципы — уже по причине отсутствия предмета обсуждения. Насколько возможно судить, такая ситуация, — в виде отсутствия программной альтернативы, — в полной мере сохраняется и сегодня.