Олег Калугин: Путин — это временный поворот в истории

Жизнь Олега Калугина похоже на американские горки. В 18 лет по убеждению он пошел в чекисты, в 40 стал самым молодым генералом в истории КГБ. В начале перестройки открыто выступил за необходимость реформирования органов, в частности их деполитизацию и департизацию, ликвидацию системы политического сыска и строгую отчетность перед парламентом, за что потом был отправлен в запас. Избирался народным депутатом СССР. Дважды был лишен всех государственных наград и воинского звания. В России, где он заочно приговорен к 15 годам лишения свободы, его имя тесно связано с определениями «предатель» и «перебежчик». В США Олег Калугин вместе с американским контрразведчиком Дэйвом Мейджер разработал автобусный маршрут по шпионским местам Вашингтона, с бывшим директором ЦРУ Уильямом Колби написал сценарий компьютерной игры «ЦРУ против КГБ» и принял участие в создании Международного музея шпионажа.

Три кита российской власти

У.Т.: Правда ли, что в российских спецслужбах создан мощный отдел, ориентированный на создание за рубежом пророссийского лобби?

-Такую идею высказал Путин достаточно давно, и сейчас под названием «Русский мир» она воплощается в различных общественных и культурных организациях. По этому делу российскому руководству очень помогает православная церковь, которая всегда была в одной упряжке с органами госбезопасности. В советское время власть держалась на КПСС, органах госбезопасности и ВПК, теперь РФ держится на органах госбезопасности, православной церкви, которая является их составной частью, и тамошнем бизнесе, который во многом управляется этими органами. Крупный бизнес, деловые люди России уже хорошо усвоили: если они не будут дружить с представителями последних, то им могут сорвать контракт, обвинить во взяточничестве, а то и вообще убить. Отдельный аспект — деньги от дельцов руководителям страны. Они дают им возможность, мягко говоря, безбедно существовать и, получая дополнительные доходы, жить не на зарплату.

Одним из основных объектов российской разведки является русская эмиграция, ибо она в количественном, и в качественном плане существенно возросла. Работа с ней при Путине существенно усилилась и, думаю, ведется в не меньших масштабах, чем при СССР. Это один из самых удобных способов играть на патриотических чувствах, а также использовать какие-то неудачи бывших российских граждан в их новой карьере, новой жизни.

Хотел бы еще добавить относительно РПЦ, которая уверенно заняла нишу, которая принадлежала в советские времена КПСС. Не нужно забывать, что Русская православная церковь и строительство «Русского мира» — это одно из прикрытий, которые использует сейчас российская разведка. Через свои приходы во всем мире она манипулирует сознанием верующих, якобы придавая духовную и моральную поддержку, а на самом деле внедряя то, что инспирировано органами безопасности РФ.

У.Т.: В частности, и в Украине?

— Конечно. То, что ФСБ работает повсюду во всех бывших советских республиках, не вызывает никаких сомнений. Иногда она сотрудничает с местными органами, а иногда действует самостоятельно в зависимости от обстоятельств. Ей там намного проще, чем в какой-нибудь Канаде, Австралии или США. Думаю, на всем постсоветском пространстве есть и агентурная сеть. В Прибалтике, например, я даже не сомневаюсь в этом. Конечно, в Грузии. В Беларуси тоже надо что-то создавать, поскольку Батька отходит в сторону от России. В Украине, уверен, тоже есть.

У.Т.: Значит ли это, что ФСБ влияет на тот же украинский политический бомонд, на власть, на людей, приближенных к ней?

— Да, может влиять через своих ставленников, либо бывших, либо приобретенных. Это проявляется в скрытых закулисных действиях. Органы разведки и контрразведки всегда действуют так, тем более в районах, которые могут быть взрывоопасными. С Украиной в РФ всегда была непростая ситуация. Украина — самая большая и самая развитая республика СССР после России, но после окончания войны у вас еще долго продолжались выступления против советской власти, и это навсегда оставило след в межгосударственных отношениях.

Восхождение рядового оперативника Путина

У.Т.: Какие, по вашему мнению, шансы у Путина на выборах?

— На сегодня они хорошие, потому что Россия находится в относительно неплохом экономическом положении. Мировой кризис тоже коснулся ее, но не настолько, чтобы повернуть избирательные приоритеты в другую сторону. К тому же у Путина нет реальной альтернативы: Медведев несамостоятельный, хотя и пытается представить себя не таким. Вместе с Путиным к власти пришел КГБ. Нынешний премьер держит в руках весь государственный аппарат, а там до 70% крупных кремлевских чиновников — это или бывшие сотрудники госбезопасности, или информаторы, связанные со службой безопасности.

Поэтому, обобщая, я сказал бы, что в истории человечества не было случая, чтобы у власти какой-либо страны оказались органы безопасности. Военные — да, это бывает, а работники госбезопасности, причем с такой репутацией в советской или уже русской истории, — нет. Кстати, это показатель состояния умов и настроений в нынешней России. Это относительно новое кремлевское поколение, но его менталитет, привычка все рассматривать сквозь призму подозрительности и недоверия к людям полностью сохранились с советских времен. Поэтому то, что сейчас там происходит, — очень ясный и яркий пример того, как КГБ закручивает гайки в стране. В России вновь начинает господствовать атмосфера страха. Люди стали бояться.

У.Т.: То есть органы безопасности могут полностью контролировать президентские выборы?

— Конечно, они всегда все контролировали. И в СССР, и в России. Я когда принимал участие в выборах — был депутатом, работал также в избирательных комиссиях, и я знаю все эти технологии, подсчеты голосов и тому подобное. Поэтому в этом смысле мало что изменилось.

У.Т.: В чем, по вашему мнению, разница между путинской и советской системами? Сталинскими и путинскими методами управления страной?

— Советскую систему в одну кучу свалить нельзя. Была сталинская, была хрущевская, была брежневская, была андроповская, была горбачевская. И каждая имела свою особенность. Путин же отчасти вернулся к сталинским методам. Разница лишь в том, что при Сталине репрессии были массовыми. Он сажал за решетку и казнил сотни тысяч, миллионы людей. А Путин действует избирательно. Снова создал в России авторитарное государство: его режим не такой кровавый, но не менее преступен, чем сталинский.

У.Т.: Несколько лет назад во время своей публичной лекции в Нью-Джерси вы сказали, что Путин никогда не работал в разведке. А как же ГДР?

— Ни в одной разведке он не служил. Это, между прочим, подтвердил в своей книге и Владимир Крючков, тогдашний начальник советской разведки и один из организаторов неудавшегося путча 1991 года. А то, что Путин работал в Дрездене, к разведке не имеет отношения. До так называемых стран народной демократии — Польше, ГДР, Болгарии и т.д. — направляли работников внутреннего аппарата, задача которых состояла в том, чтобы укреплять местные органы безопасности, разведкой они не занимались.

Лично Путина я не знал: он занимал слишком маленькую должность, чтобы подчиняться непосредственно мне. Был простым оперативником, одним из 3 тыс. сотрудников, которые ходили нашими коридорами.

У.Т.: Почему Борис Ельцин своим преемником избрал именно Владимира Путина?

— Начну эту историю с конца. Борис Ельцин за несколько месяцев до своей смерти в одном из интервью на вопрос, какие из своих ошибок он считает основными, ответил: война в Чечне и выбор моим преемником Владимира Путина. Почему же он остановился на нем? Дело в том, что его семья попала под расследование за якобы экономические преступления и сведения об этом появились в СМИ. Ельцин был взбешен: пусть расследуют, но зачем давать информацию в СМИ. Путин тогда был директором ФСБ. И когда Ельцин поинтересовался у него, как прекратить клеветническую кампанию против своей семьи, тот ответил: нет проблем. Не прошло и месяца, как генерального прокурора Юрия Скуратова, а он был человеком со слабостями, пригласили в одной квартиры, где его ждали две девушки. Гульба была снята на видео и сразу же попала на российское телевидение в документальном изложении. Все это организовала ФСБ. Дума, увидев, чем занимается генеральный прокурор, немедленно потребовала его отставки. А Ельцин решил, что Путин и есть тот самый человек, на которого можно положиться во всем.

У.Т.: в 2000 году президентом России стал Владимир Путин, а вас объявили предателем. Это его личная месть?

— Я до 1995-го жил в Москве, часто ездил за границу, выступал на телевидении, на различных собраниях, рассказывал о злодеяниях КГБ. Если бы вел себя иначе, то имел бы возможность остаться в органах, а так ушел на пенсию. Тогда в России стал развиваться частный сектор, и с бывшими коллегами мы создали совместное российско-американское предприятие по телекоммуникациям. Вот как представитель этой фирмы я легально и приехал в США. Но именно в это время к власти пришел Путин и в одном из своих публичных выступлений назвал меня предателем. Он представитель старой кагэбэшной школы, а эта система никогда не прощает открытых выступлений против нее. В ответ я публично назвал его военным преступником за то, что он натворил в Чечне. И сказал, что он, как и бывший президент Югославии Милошевич, когда-нибудь обязательно предстанет перед международным судом и будет тяжело наказан за свои преступления против народов Северного Кавказа.

После этого против меня возбудили дело, я получил повестку явиться к следователю. Зная советско-российскую систему правосудия, в Россию не поехал, а попросил вид на жительство в Америке. Позже получил и гражданство Соединенных Штатов. Российское гражданство мне оставили, но отобрали звание, все награды, пенсию и приговорили к 15 годам лишения свободы. Государство США предоставляет мне теперь защиту и возможность ездить по всему миру.

Похожий эпизод, правда, в облегченной форме, был и при Михаиле Горбачеве, когда я выступил с проектом реформ, прежде всего в сфере госбезопасности. Тогда по представлению КГБ появился указ Горбачева, которым я также лишался звания, наград, пенсии, обвинялся в измене. Но в тот день, когда должен был появиться в военную прокуратуру, меня зарегистрировали кандидатом в депутаты Верховной Рады от Краснодарского края. То были чистое совпадение и реакция людей, которые меня никогда не видели, но хотели таким образом поддержать. Я набрал тогда 1250000 голосов и стал народным депутатом СССР.

В августе 1991 года после путча Михаил Горбачев полностью реабилитировал меня, более того, пригласил на прием в Кремль. Так я стал у него главным консультантом по реформам КГБ. Комитет тогда раздробили на пять частей: разведку, контрразведку, погранвойска, другие органы. Я считал и считаю, что единое КГБ было сильнейшим кулаком, а это всегда опасно для страны.

У.Т.: Верите ли вы, что в России когда-либо будет возможна настоящая демократия?

— Демократия — смотря что иметь в виду. Российская демократия даже не приближается к западной, хотя и имеет свои особенности. В РФ есть только ее формальные признаки: наличие многопартийной системы, выборы президента и т.д., но, на мой взгляд, это просто манипуляции общественным мнением. По сути, чекисты снова держат в руках страну. Этот процесс кажется необратимым, но, надеюсь, прогресс некогда все же будет, потому что подрастает новое поколение, которое не обязательно привязано к традициям советского чекистского прошлого.

Молодежь сегодня может учиться там, где хочет, есть и финансовые возможности: стипендии, гранты, свободные поездки подобное. Получение достаточно объективной информации формирует умы молодых людей, и я думаю, что они изменят лицо России, сделают ее членом демократического сообщества. Приход к власти Путина — это временный поворот в истории.

Норвежский Брейвик и российские «Наши»

У.Т.: По вашему мнению, теракт Андерса Брейвика — это новое лицо европейского терроризма?

— Оно новое только тем, что совершено коренным жителем и в Норвегии — стране спокойной, цивилизованной, с высоким уровнем жизни. Но этого можно было ожидать везде, где много дешевой иностранной рабочей силы. И одновременно от сумасшедших никто нигде не застрахован. Я считаю, что этот случай связан с политическими проблемами, которые обсуждаются во всем мире, но, к сожалению, по-настоящему никак не решаются: спровоцированная мировым кризисом острая безработица, прежде всего среди молодежи, провал идеи мультикультурализма. Для человека с психическим расстройством все это было основанием для совершения террористического акта.

У.Т.: Известно, что Брейвик с большой симпатией отзывался и о Путине, и о движении «Наши», ездил в Беларусь. Что ему может нравиться в Путине?

— Норвежского убийцу, очевидно, в определенной степени вдохновляли похожие идеи о величии титульной нации. И «Наши», и Путин, по сути, будто олицетворяют ностальгию по советским временам, по сильной власти, по людям, которые, говоря языком российского премьера, «поднимают страну с колен и сами с колен поднимаются». На мой взгляд, «Наши» представляют угрозу для РФ, они готовы к экстремистским действиям. В этой среде могут появиться люди, которые пойдут гораздо дальше, чем просто проделки на улицах, избиение иностранцев, имеющих не тот цвет кожи. Не исключено, что на определенном этапе развития России, а ее история всегда сложная и непредсказуемая, они выйдут на улицы и совершат преступления, подобные тому, что в Норвегии.

У.Т.: В Европе и мире немало ультраправых организаций, но до сих пор наибольшее внимание там уделяли исламском терроризма, а свой при этом недосмотрели. Почему?

— Дело тут не в ультраправых организациях, о которых известно почти все, а в одиночке с нездоровой психикой. Брейвик попадал в поле зрения норвежских стражей порядка, но выводы не были сделаны. Вопросов к полицейской службе Норвегии вполне достаточно.

У.Т.: Какую разведку вы считаете лучшей в мире?

— Я не могу назвать какую-то конкретную разведку лучшей. Потому что в определенные периоды истории английская был очень качественной, не говоря уже об американской. Советская очень серьезная и успешная, а вот сегодняшняя российская — это, собственно говоря, обломки прошлого. История с тамошними нелегалами во главе с госпожой Чапмен, которых арестовали в Нью-Йорке, смехотворна. Ведь, несмотря на сообщения прессы, одной из основных задач этой группы было устроить своего человека в Госдепартамент США. Я работал в разведке много десятилетий, иногда нам везло, в частности и относительно последнего, но для этого не нужно удерживать в Нью-Йорке скопище бездельников, которые занимались тем, что растрачивали государственные средства и создавали угрозу людям. Есть более простые и дешевые способы проникновения и получения из Госдепартамента нужной информации. А то, что произошло, я считаю депрофессионализация российской разведки. Хотя в Кремле девушку Чапмен обнимали и целовали, но это, как говорится, хорошая мина при плохой игре.

У.Т.: А вообще нелегалы нужны современной разведке?

— На сегодня необходимости в них нет — мы живем в другом веке, сейчас не такое соотношение сил, отсутствует борьба социализма против капитализма. Сети нелегалов создавались на случай перерастания холодной войны в ядерный конфликт. Если бы в результате взаимного обмена атомными бомбардировками резидентуры прекратили свое существование, тогда наступило бы время нелегалов. Считалось, что только они смогут эффективно действовать по заранее созданным моделям, передавая информацию в центр, разрушая системы правительственной связи, организуя теракты и тому подобное.

У.Т.: Правда ли, что сейчас на первый план выходит промышленный и научный шпионаж?

— Скажем, на один из первых. Что касается РФ, то промышленный, экономический шпионаж станет для службы внешней разведки первоочередной задачей. Чтобы решать вопросы модернизации российской промышленности одного «Сколково» недостаточно. Нужен поиск информации о конкурентных технологиях, компьютерные разработки, иначе Россия окончательно отстанет от Запада и Китая. Эти секреты целесообразнее приобрести, используя потенциал разведки. При наличии в стране таких колоссальных финансов, сосредоточенных в руках относительно узкого круга бизнесменов, гораздо легче купить новые технологии через подставные компании в Европе, чем инвестировать в свою науку.

У.Т.: Считаете ли вы, что в эпоху интернета и глобализации информационных потоков возрастает значение радиоэлектронной разведки, тогда как агентурной — минимизируется?

-Я не могу согласиться с этим мнением. В основе любой разведывательной и контрразведывательной работы — люди. Все технические средства находятся в их руках, головах, и как мы их настроим, как научим, как направим, так и будет работать техника.

Жертвы российских спецслужб

У.Т.: После убийства Александра Литвиненко вы сказали, что «ФСБ хуже, чем гестапо». Что вы имели в виду?

— Я, возможно, и не очень хорошо знаю историю гестапо, но уверен, что до применения таких изощренных средств убийства, как радиоактивный полоний, у него не доходило. Надо отдать должное английским следователям, которым пришло в голову проверить наличие радиоактивных веществ. Литвиненко стал жертвой, потому что часто был несдержан в своих оценках Путина. Я никогда с ним лично не встречался, но мы часто разговаривали по телефону, обсуждали текущие дела, он мне давал ссылки на свои статьи в интернете, и одна из них про Путина была столь острой, что, думаю, тот не стерпел.

У.Т.: Считаете ли вы, как и Литвиненко, что взрывы жилых домов в Москве, которые послужили предлогом для вторжения в Чечню, были спланированной акцией российских спецслужб?

-Я эту версию, конечно, знаю. Трудно поверить, чтобы на такую акцию пошли чеченцы. Могу понять, если бы взорвали какое-то государственное учреждение или что-то на Красной площади — в этом был бы какой-то символический жест. А тут разрушить дома в небогатом районе города, убить людей — похоже на целенаправленную попытку вызвать в обществе негатив против чеченцев. Это сделали те, кто был заинтересован в войне на Кавказе.

У.Т.: Вы имеете в виду ФСБ?

-Да, конечно. Там были разные люди. Госдума поручила расследовать взрывы Юрию Щекочихина, выдающемуся российскому общественному деятелю. Это был мой хороший друг, его смерть тоже странная. Все это очень похоже на то, что случилось с Александром Литвиненко. Даже симптомы похожи: у Юры выпали все волосы, он 12 дней был в коме. В этих делах есть общее, о чем я публично заявлял. Сергей Юшенков, член той же комиссии по расследованию взрывов, был застрелен возле собственной квартиры. Эта цепочка красноречиво свидетельствует о характере нынешнего режима. Всех, кто пытался расследовать дело, уже нет в живых.

У.Т.: Елена Боннэр как-то сказала о вас, что не стоит делать знаменем демократии шпиона, который раскаялся. Что можете ответить на это?

— Академик Сахаров был одним из создателей оружия массового уничтожения, а это, пожалуй, хуже шпионажа. Но он нашел в себе силы, чтобы изменить свои представления о мире, осудил ядерную войну. А почему же генерал КГБ не может изменить свои взгляды? Времена меняются, и мы также. Я не жалею, что прозрел.

Я уже говорил, что стал инициатором реформ в КГБ и через Александра Яковлева, с которым мы вместе когда-то учились в Америке, передал письмо об этом Михаил Горбачеву. В нем речь шла о реформации всего государства, и о его демократизации. КГБ был недоволен моими действиями, и на каком-то этапе Горбачева убедили, что я действую по указанию американских спецслужб. И вот теперь появилось продолжение той истории: смехотворная версия, что меня еще в 1952 году завербовала разведка США. КГБ до сих пор не может забыть разоблачения органов. Но обвинения в мой адрес никогда ничем не были подтверждены.

Когда я возглавлял внешнюю контрразведку СССР, под моим руководством работали более 500 иностранных источников. Причем большинство из них служили в органах разведки и контрразведки своих государств, но только один впоследствии был разоблачен. В это время я уже жил в США. И вот мне прислали повестку из американских судебных органов о том, что как бывший руководитель этого шпиона я должен явиться в суд и дать показания. Я отказался. Тогда мне сказали, что иначе меня привлекут как соучастника преступления. У меня не было выбора — пришлось выступить свидетелем по делу Джорджа Трофимова, сказать под присягой: «Да, я знал этого человека». Ему дали пожизненный срок. Это был самый позорный момент в моей жизни. Но это единственный случай, о котором мне тяжело вспоминать. Других грехов перед моими бывшими сослуживцами у меня нет.

У.Т.: Есть ли реальная опасность для вашей жизни?

— Могу привести цитату из недавней книги Роберта Эринджера, в которой один из бывших высокопоставленных сотрудников КГБ говорит обо мне: «Жил бы он в Европе, давно уже мертвый был бы. Но в США это сложно сделать». Саша Литвиненко погиб в Великобритании. Однако за всю историю Соединенных Штатов на их территории не погиб ни один советский или российский, говоря по старинке, «невозвращенец». Организация работы служб безопасности здесь поставлена на такой уровень, что такого просто не может произойти. Это не упрек службам безопасности европейских государств, а статистика. Дело Литвиненко весьма красноречиво свидетельствует о возможных ситуации, но одна из форм моей защиты заключается в том, что я веду публичную жизнь: много выступаю на радио и телевидении, в различных государственных и общественных организациях. Открытый образ жизни — это часть моей безопасности.