Десять лет отчаянной борьбы США с мировым терроризмом стоили этой стране всего $2,1 трлн, зато легализовали право любого сильного военного блока свергать неугодные правительства и дестабилизировать целые регионы.

Международные институты, ранее достаточно эффективно удерживающие потенциальных агрессоров от атак на соседей, потеряли свою легитимность к лету 2011 года. Таков итог отчаянной борьбы США с международным терроризмом, начавшейся осенью 2001 года с войны в Афганистане, а потом в Ираке.

Промежуточный финал – война НАТО с режимом Каддафи, обоснование которой вызывает усмешки даже у организаторов нападения. Так, премьер-министр Италии Сильвио Берлускони заявил в минувшую пятницу, что свергнутый ливийский лидер Муаммар был любим своим народом, и что восстание, устранившее его, не было народным восстанием. «Это не было народное восстание, как и в других странах Северной Африки, где подул ветер свободы, — сказал он молодежному активу своей партии на съезде в Риме. –Могущественные люди решили убрать Каддафи и начать новую эру. Но это не было народное восстание, поскольку Каддафи был любим своим народом, и я видел это, когда был в Ливии».

Не менее показательным выглядит тот факт, что сместив «террориста» Каддафи, проамериканская оппозиция в Ливии назначила военным губернатором Триполи Абдельхакима Бельхаджа. Этот человек хорошо известен экспертам по борьбе с террором, ведь он является одним из руководителей Исламской вооруженной группы, отделения «Аль-Каиды» в Ливии. Эта организация внесена в террористический список ООН, Евросоюза и США. Теперь Бельхадж и многие из его соратников по Исламской группе – ключевые фигуры в новом Переходном совете Ливии.

Аналогичным образом закончилось вмешательство США в дела Афганистана и Ирака – обе страны находятся в состоянии перманентной гражданской войны, фактически управляются террористическими группировками, а официальные правительства лишь номинально контролируют столицы. Ранее в новейшей истории также закончилось вмешательство США в дела Сомали, Гаити, Гвинеи, Киргизии и других небольших стран. Теперь там царит анархия. Весной-летом к этим странам присоединились Тунис, Египет, Йемен, на подходе Сирия и Иран.

Невозможно понять мотивы подобной политики, если руководствоваться публичными обоснованиями вмешательства – что оно производится в рамках некоего экспорта демократии в тоталитарные или террористические режимы, для защиты населения этих стран. Потому что кровавые мясорубки, вызванные крушением государственных институтов в этих странах, выглядят не очень привлекательно даже с точки зрения ангажированных СМИ. Но если предположить, что речь идет не об экспорте демократии, а о разрушении государств и блоков, заподозренных в антиамериканских настроениях или симпатиях к конкурентам на мировой арене, ситуация становится объяснимой.

Более того, послевоенная история учит нас, что именно антиамериканизм или симпатии к Советскому Союзу становились поводом к американскому вмешательству, приводящему впоследствии к типичной диктатуре, а не демократии: генерал Бранко в Бразилии в 1964, «черные полковники» в Греции в 1964, генерал Сухарто в Индонезии в 1965, диктатор Маркос на Филиппинах в 1966, генерал Пиночет в Чили в 1973, Никос Сампсон на Кипре в 1974 и т.п.

Сегодня отсутствие идеологической подоплеки – коммунистического Советского Союза давно нет – не мешает геополитикам выстраивать похожие конструкции, но уже в отношении непривлекательных или конкурирующих режимов. «Международный терроризм» или антиамериканизм становятся в этой ситуации удобными маркерами, которыми помечают потенциальных оппонентов. Но парадокс заключается в том, что чем больше и интенсивнее американцы вмешиваются в чужие дела, тем сильнее ответная реакция – неприятие или даже ненависть к США. Активизация борьбы с террором после 9/11 привела к невиданному росту антиамериканских настроений во многих региональных элитах, что, несомненно, приведет к еще более активному вмешательству США в дела таких стран. Эта спираль яростно самораскручивается последние десять лет и ее финал представляется очевидным – это будет большая и «горячая» война, в которой мало кому удастся отсидеться.

Великий китайский военный стратег Сунь Цзы учил: «Сто раз сражаться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего. Покорить чужую армию, не сражаясь – вот лучшее из лучшего». Получится ли у России пересидеть большую мировую мясорубку – вопрос актуальный. Пока, заметим, получается не очень – две чеченские военные кампании одна грузинская тому грустное подтверждение. Но, может, этими конфликтами все и ограничится?