План прокладки транссибирского газопровода через территорию КНДР в Южную Корею, которому придавалось большое значение во время недавнего визита Ким Чен Ира в Россию, быстро продвигается вперед. Руководители крупнейшей в России газодобывающей компании «Газпром» направляются в Сеул, чтобы обсудить детали сделки. Не будет преувеличением назвать ее межгосударственным проектом, так как контрольный пакет акций этой компании принадлежит российскому государству.

Сеул полон энтузиазма. В понедельник ключевой руководитель из Министерства иностранных дел заявил информационному агентству Yonhap, что газопроводный проект не противоречит санкциям ООН против Пхеньяна, в соответствии с которыми экономическое сотрудничество с Севером ограничено. Он сказал: «В центре внимания санкций ООН против Северной Кореи находится оружие массового уничтожения (ОМУ). А проект строительства газопровода не имеет непосредственного отношения к ОМУ».

В последнее время средства массовой информации Южной Кореи уделяют России большое внимание, стремясь понять, какую роль эта бывшая империя может сыграть по отношению к Северной Корее. Кремль и Сеул, бывшие врагами во времена холодной войны, установили дипломатические отношения в 1990 году по инициативе тогдашнего южнокорейского президента Ро Дэ У. Президент Южной Кореи начал искать контакты с коммунистическим блоком в рамках своей стратегии давления на Северную Корею.

«Чтобы снять напряженность в отношениях Севера и Юга, я решил принять древнюю стратегию китайского императора Цинь по объединению всего Китая: подружись с дальними соседями и нападай на ближнего … у нас должен быть всесторонний план по воздействию на Северную Корею», — написал Ро Дэ У в двухтомнике своих мемуаров, который вышли в свет 9 августа.

Эти мемуары, опубликованные в момент, когда Россия выходит из тени и начинает играть важную роль на Корейском полуострове, стали отчетом очевидца о многочисленных закулисных дипломатических контактах между Кремлем и Сеулом, которые привели к установлению дипломатических отношений, а также о замыслах Сеула в его соперничестве с Пхеньяном с розыгрышем «российской карты».

Одна из характерных черт северокорейской дипломатии и стратегии, как тогда, так и сейчас, заключается в игнорировании Южной Кореи и в заключении сделок непосредственно с ведущими мировыми державами, включая Соединенные Штаты. Отчасти это результат соперничества двух Корей и стремления Пхеньяна утвердить легитимность своего государства. Например, в конституции Южной Кореи Северная Корея не признается в качестве государства, хотя обе страны являются членами ООН.

Ро Дэ У, занимавший президентский пост в Южной Корее на протяжении четырех лет, начиная с февраля 1988 года, после приведения к присяге приступил к осуществлению амбициозной программы «северной дипломатии», чтобы наладить контакты с коммунистическим блоком. Чтобы противостоять стратегии Севера, он устанавливал дипломатические отношения, в том числе, с Китаем и Россией — бывшими противниками Сеула по холодной войне. Цель при этом заключалась в том, чтобы отучить Пхеньян от его привычки действовать в обход Сеула в международных делах и заставить его взаимодействовать с Югом напрямую. «Это стратегия обхода Северной Кореи с тыла и зажатия ее в угол с целью принуждения Пхеньяна к диалогу [с Южной Кореей]», — объяснил Ро Дэ У в предисловии к своим мемуарам.

Этим же курсом следовали и все остальные правительства Южной Кореи после Ро Дэ У. Так, Сеул упорно переманивает Пекин на свою сторону, стремясь убедить его посмотреть на северокорейскую проблему с точки зрения Юга. В этих целях он привязывает экономические интересы Китая к интересам Южной Кореи.

Успешное проведение летних Олимпийских игр в Сеуле в 1988 году стало для Юга прекрасной возможностью произвести на Кремль впечатление своими успехами в развитии промышленности, а также заставить советское руководство тщательно присмотреться к Южной Корее, которая во время войны 1950-1953 годов была одной из самых бедных стран в мире.

Спустя месяц после завершения Олимпиады в Сеуле советское Политбюро в присутствии Михаила Горбачева единогласно утвердило изменения в политике с целью нормализации отношений с Южной Кореей, как с «самым многообещающим экономическим партнером на Дальнем Востоке».

Когда Советский Союз начал сближаться с Южной Кореей, Ро Дэ У рассчитал, что это поможет ему улучшить отношения с Пекином. «У китайского руководства более тесные взаимоотношения с северокорейским лидером Ким Ир Сеном [основатель государства и отец нынешнего руководителя КНДР Ким Чен Ира], чем с Советским Союзом … Но Китай благоразумен и рассудителен. Если мы установим дипломатические отношения с Советским Союзом, то за ним потянется и КНР», — предсказывал Ро Дэ У.

Он отдавал предпочтение Кремлю, так как считал, что тот руководствуется в первую очередь экономическими интересами, а у Китая в отношении Корейского полуострова есть и политические амбиции. Этот страх Южной Кореи перед Китаем основан на ее историческом опыте, и сохраняется даже сегодня.

Но у Кремля были и свои политические расчеты, когда он начал сближаться с Южной Кореей. Он хотел сдержать Японию. Около ста лет назад из-за противоборствующих имперских амбиций две страны вступили в войну (1904 год) за господство на Корейском полуострове. Тогда Япония разгромила Россию, очень сильно уязвив ее имперское достоинство. Между двумя странами с 1950-х годов существует также территориальный спор из-за Курильских островов. Кремль воспринимал экономического гиганта Японию как высокомерную державу, не желающую расширять связи с Россией в сфере экономики.

Помощники Ро Дэ У из президентской администрации начали тайно встречаться с агентом КГБ в Токио, работавшим под журналистским прикрытием. Во время встреч они договорились о деталях установления дипломатических отношений. Позднее, в июне 1990 года в Сан-Франциско состоялась встреча между Ро Дэ У и Горбачевым. Горбачев тогда сказал южнокорейскому лидеру: «Со стороны Японии было бы большой ошибкой думать, что мы нуждаемся в ней больше, чем она в нас». Позднее в Москве Горбачев также сказал Ро Дэ У: «Южнокорейские руководители отличаются от японских лидеров. Япония ждет, что мы встанем на колени. Но ничто не может быть столь далеко от истины!»

Спустя три месяца в сентябре 1990 года Сеул и Москва установили дипломатические отношения. Первоначально церемонию планировали провести в январе 1991 года. Но Пхеньян ускорил этот процесс, оскорбив высокопоставленного российского руководителя, когда министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в ходе визита в КНДР уведомил северокорейское руководство о намерении своей страны установить дипломатические отношения с Сеулом.

«Северокорейское руководство отнеслось к нему оскорбительно и высокомерно, обращаясь с ним на грани угроз. Это вызвало огромное возмущение у высокопоставленного российского руководителя». Когда Шеварднадзе на сессии ООН встретился с министром иностранных дел Южной Кореи Цой Хо Чжуном (Choi Ho-joong), и Цой выразил желание ускорить процесс установления дипломатических отношений, советский министр с готовностью согласился. Спустя несколько дней, 30 сентября они встретились снова. Шеварднадзе лично от руки изменил напечатанную дату официального дипломатического документа, написав вместо «1 января 1991 года» «30 сентября 1990 года».

«Это был подарок от разгневанного Шеварднадзе», — вспоминает Ро Дэ У.

В ходе переговоров об установлении дипломатических отношений главное требование Сеула к России касалось Северной Кореи. Сеул хотел, чтобы Москва прекратила оказание военной помощи Северу. Москва пошла навстречу Южной Корее. Вполне естественно, это создало огромные трудности для Пхеньяна. По словам Ро Дэ У, «после этого в Северную Корею не попал ни один истребитель, ни один танк, ни одна ракета».

Наверное, более глубокая ирония заключается в том, что Россия вскоре поменяла адресата своего оружейного экспорта с Северной Кореи на Южную. В 1995 году Москва предложила Сеулу расплатиться по долгам поставками российских танков, вертолетов и деталей ракет. Отношение России к Северу стало также более «деловым». Она отменила торговые привилегии Северной Корее и потребовала от Пхеньяна возврата долгов в твердой валюте. Серия жестов со стороны Москвы подвергла отношения между Москвой и Пхеньяном серьезным испытаниям. Эксперты отмечают, что эти взаимоотношения с тех пор так и не восстановились в полной мере.