Стремительные изменения в системе международных отношений вызвали растерянность в экспертном сообществе. Все чаще и чаще стали раздаваться алармистские предсказания. Наиболее типичные из них – в прошлом изменения подобных масштабов провоцировали острейшие международные конфликты, войны, глобальные столкновения. Чрезвычайно важно, жизненно необходимо их избежать.

Но как – что нужно сделать, дабы отыскать или создать авторитетные и, прежде всего, эффективные механизмы перехода, в них не разъясняется. Иначе говоря, много панических заявлений и высказываний. И почти нет солидно аргументированных предложений, содержащих практически осуществимые рецепты, руководствуясь которыми, можно было бы предотвратить развитие по негативному сценарию.

В какой-то степени идейный разброд и отсутствие достаточного числа площадок для практически ориентированных политических дискуссий связаны с частичным забвением ключевых понятий и представлений времен разрядки напряженности и ограничения вооружений всех типов 70-х – 80-х годов прошлого века.

Они были востребованы тогда. Они легли в основу практической политики в тот период времени. Они вполне могут быть использованы и сейчас. Это концепции конвергенции и всеобъемлющей безопасности.

Их успешному возвращению в политическую практику способствовала бы хорошо продуманная масштабная разъяснительная кампания. Ее цель – сломать шаблоны и ошибочные стереотипы и предубеждения прошлого, отягощающие наше настоящее и мешающие совместному построению нашего будущего.

Современное прочтение всеобъемлющей безопасности

В зависимости от политической конъюнктуры на разных этапах сотрудничества и противоборства основных мировых игроков под ней подразумевали разные вещи.

В одних случаях акцент делался на равной безопасности. В других – на сохранении сложившейся конфигурации международных отношений и утвердившегося статус-кво. Они означали что изменения, прежде всего, территориальные или затрагивающие политическое устройство государств, могут вноситься только мирными способами, т.е. по взаимному согласию.

В третьих – на комплексное видение безопасности как органически включающей военную, экономическую, экологическую, климатическую и т.д.

Любое из приведенных прочтений всеобъемлющей безопасности присутствует в документах ОБСЕ.

Причем, в зависимости от политического заказа из общего контекста выхватывается либо один, либо какой-то другой элемент всеобъемлющей безопасности. Так, инициатива президента Дмитрия Медведева относительно заключения договора о европейской безопасности исходит из того, что для России в ее взаимоотношениях в НАТО и странами НАТО первостепенное значение имеет урегулирование вопросов жесткой безопасности.

Напротив, Европейский Союз и его государства-члены считают, что проблемы обеспечения военной безопасности и поддержания прочного мира на континенте ими решены и решены устраивающим их образом. Поэтому главное внимание следовало бы уделять укреплению мягкой безопасности. Вот мягкая безопасность – это приоритет номер один.

Одновременно из общей проблематики экономической безопасности ЕС и его государства-члены выхватывают аспекты, связанные с обеспечением энергетической безопасности. Над ним они усиленно работают, используя весь имеющийся в их распоряжении инструментарий односторонних действий. То, что для третьих стран не меньшее значение может иметь технологическая безопасность, информационная, инфраструктурная, продовольственная и т.д., ими откровенно игнорируется. Вопрос в такой плоскости даже не ставится.

В свою очередь, Китай, не забывая о других слагаемых всеобъемлющей безопасности, в своей практической деятельности уже давно в первую очередь стремится уйти от сырьевой зависимости и минимизировать риски приостановки или прекращения поставок сырья из любых районов и регионов мира, в которых так нуждается его быстро растущая экономика.

Как показывает анализ практической политики и внешнеполитических доктрин основных мировых игроков, каждый из них подгоняется к концепции всеобъемлющей безопасности под свои национальные интересы. Они скептически относятся к тому, как эти концепции трактуются и воспринимаются другими. Более того, делают все от них зависящее, чтобы подменить общеприемлемое понимание всеобъемлющей безопасности тем, которое им выгодно.

Результат плачевен. На укрепление безопасности тратятся огромные силы и средства. Однако ситуация с обеспечением безопасности продолжает деградировать. Ее никак нельзя признать удовлетворительной. Хуже того, предпочтение, отдаваемое основными мировыми игроками односторонним действиям, ведет лишь к дальнейшему ухудшению и так не слишком радужного положения.

Как представляется, нынешнему этапу эволюции международных отношений созвучно осмысление всеобъемлющей безопасности как предполагающей одновременное продвижение по пяти основным трекам. В их число входят:

— углубление международного сотрудничества в решении глобальных проблем;

— наведение порядка с жесткой безопасностью;

— укрепление мягкой безопасности;

— внесение перелома в урегулирование международных конфликтов, в том числе как находящихся в острой фазе, так и застарелых, спящих или замороженных;

— и, наконец, создание механизмов поддержания динамического баланса между удовлетворением потребностей в поддержании статус-кво и внесением изменений и инноваций в инерционный мировой порядок и международное право.

Попытаемся оценить, в каком состоянии они находятся. Естественно очень кратко. Только под углом зрения того, насколько продвинулись по ним основные мировые игроки за последние годы, скажем, за время, прошедшее после падения Берлинской стены, и какими из имеющихся возможностей сотрудничества было бы разумно все-таки воспользоваться.

Недопустимо низкий кпд международного взаимодействия в сфере безопасности

Затяжной глобальный экономический кризис продемонстрировал уровень самообмана, которому до сих пор предавались развитые демократии.

I

К столь масштабному кризису мир оказался совершенно неподготовленным. Как в том, что касается сообщества государств, так и созданных ими регулятивных инструментов. Их по ходу дела пришлось достраивать, переделывать или создавать заново. В итоге понесенный ущерб исчисляется сотнями миллиардов долларов и сотнями тысяч упраздненных рабочих мест. По обществу всеобщего благоденствия нанесен сокрушительный удар. Всюду приходится затягивать пояса. Социальная напряженность возрастает. С оптимизмом в будущее смотрят только малосведущие люди и те, кому все по барабану.

Ничто не дает оснований для более снисходительных оценок перспектив решения других глобальных проблем. Загрязнение планеты всевозможными отходами и выбросами продолжается стремительными темпами. Мировой продовольственный кризис удалось лишь ненадолго притушить. Предпосылки для его обострения никуда не делись. Он может вновь полыхнуть в любой момент, вновь обрекая миллионы людей на голод и вымирание. И сейчас недоедание остается несмываемым пятном на совести нашей цивилизации.

Не застрахованы мы и от очередного энергетического кризиса. Рыночные силы с проблемой не справляются. А усилия, предпринимаемые отдельными государствами и группами государств, лишь усиливают разрыв меду спросом и предложением. Цены скачут непредсказуемым и самым диким образом, мультиплицируя и без того нервозные настроения.

Войну эпидемиям, наркотрафику и международному терроризму человечество вообще безбожно проигрывает. Оказывается, что этой чуме нашего века ему просто нечего противопоставить. Оно сдает позиции не только в плане практической политики, но и в духовной сфере.

В целом, человечество и даже отдельные наиболее преуспевающие страны не только не продвигаются к решению глобальных проблем, но даже, похоже, движутся в противоположном направлении. Для очень многих, для слишком многих жить на Земле, жить в своих собственных странах становится и хуже, и опаснее.

Риски постоянно возрастают. Не говоря уже о маячащей на горизонте нехватке обычной чистой питьевой воды, обостряющейся борьбе за обладание природными ресурсами и т.д.

Напрашивающийся вывод – государствам надо срочно менять подходы к поискам решения глобальных проблем, которых они придерживаются: они тотально запаздывают с адекватной реакцией, плюс тянут одеяло на себя. Без на порядок более продуманных и скоординированных действий из ямы (она же тупик) не выкарабкаться.

II

С укреплением жесткой безопасности дело обстоит ничуть не лучше. Самоуспокоенность НАТО и ЕС и их государств-членов больше похожа на самогипноз или чистой воды самообман. Другие страны и регионы даже и такой роскоши себе позволить не могут.

Многие разоруженческие и другие переговорные форматы, создававшиеся в период разрядки напряженности, сломаны. Качественная и количественная гонка вооружений продолжается. Просто в разных регионах планеты она обретает различные формы. В Юго-Восточной Азии – одни. В Латинской Америке – другие. В Европе – третьи: здесь до сих пор не изжиты дух и наследие «холодной войны». Континент расколот надвое. После самоликвидации социалистического лагеря задача заключалась в создании всеохватывающей системы коллективной безопасности. Ее подменили своей противоположностью – разрастанием оборонных союзов.

По планете расползаются ракетные технологии. Вслед за ними или параллельно с ними – ядерные. Вообще система нераспространения ядерного оружия начинает вызывать все больше и больше нареканий. С тем, что она пробуксовывает, согласны абсолютно все. Но проблема даже не в этом. Оказывается, что на поверку она служит всего лишь ширмой для стихийного включения в клуб ядерных держав все новых и новых государств. Причем, что особенно опасно, склонных к радикализму, нестабильных и непредсказуемых.

Реакция основных мировых игроков в создавшейся ситуации вызывает лишь оторопь. Вместо того чтобы отставить в сторону все разделяющие их разногласия, объединить усилия и воздвигнуть непреодолимые преграды на пути полного развала режима нераспространения и вовлечь весь мир в процесс ядерного разоружения, они непонятно почему делают выбор в пользу создания сегментов глобального щита против ракетно-ядерной атаки. Тем самым ими допускается непростительная ошибка, расплатой за которую может стать все что угодно, вплоть до превращения всех здравомыслящих сил в заложников государств-шантажистов, войны на уничтожение и гибели человеческой цивилизации.

Столь же деструктивные последствия имеют попытки навязать тем или иным странам, тем или иным регионам западную модель развития военным путем или потакание тут и там бунтам и восстаниям, якобы преследующим цели утверждения свободы, равенства и демократии. Естественно, что в таких условиях, когда нестабильность в мире на глазах усиливается, и вакуум безопасности разрастается до критического уровня, чуть ли не все оказываются вынужденными заботиться о своей безопасности самостоятельно, стремиться к обладанию самыми современными системами вооружений, идти на риск упреждающих, превентивных, односторонних действий. Это еще в большей степени раскручивает нисходящую спираль эскалации нестабильности и непредсказуемости международных отношений и военных приготовлений.

Разумной альтернативой может служить только одно. Во-первых, всемерное укрепление глобальной системы коллективной безопасности, основывающейся на Организации Объединенных Наций. Во-вторых, ее органическое дополнение повсеместно на планете инклюзивными системами безопасности регионального охвата. В-третьих, предоставление нуждающимся в этом странам и регионам реальных гарантий безопасности со стороны основных мировых игроков. И, наконец, в-четвертых, создание отвечающих такой идеологии новых структур и механизмов, в эффективности которых ни у кого не будет сомнений.

III

Не вдохновляет и ситуация, складывающаяся с обеспечением мягкой безопасности. Ведь что происходит. Повсюду в мире организованная преступность приобрела интернациональный характер. Преступные синдикаты переплелись между собой и тесно взаимодействуют. Никакой китайской стены между разными видами и типами преступности – финансовыми махинациями, торговлей живым товаром, незаконным оборотом наркотиков, тайными поставками оружия и наемников в горячие точки, контрабандой, рейдерством, производством контрафакта, игорным бизнесом и т.д. – давно уже не существует. Отмывание денег, добытых преступным путем, поставлено на поток. Криминал берет под контроль самые лакомые куски частного бизнеса. Вольготно чувствует себя в политической среде. Подпитывает сетевой терроризм, радикализм, сепаратизм.

А противодействие ему по-прежнему оказывается в основном государственными структурами, действующими к тому же исключительно на национальном уровне. Международное сотрудничество рудиментарно или вовсе отсутствует. Эффективные механизмы осуществления такого сотрудничества неразвиты. Те из них, которые пользуются авторитетом и влиянием, все равно страдают от недофинансирования, недостатка полномочий и нехватки подготовленных квалифицированных кадров. Становление наднациональных органов борьбы с организованной преступностью длительное время искусственно сдерживалось. Наверстывать потерянное время очень трудно.

Не помогает и то, что международное сотрудничество в борьбе с организованной преступностью крайне политизировано. Правовая помощь зачастую оказывается через пень-колоду, усиливая взаимную враждебность и настороженность политических элит и омрачая и без того нелегкие отношения между государствами. Тех, кого одни именуют преступниками и террористами, другие называют повстанцами, борцами за свободу и национальное освобождение, пестуют и подкармливают.

Ситуация абсурдная. Тем не менее, она воспроизводится из года в год. Несмотря на все произошедшие в мире колоссальные изменения. Несмотря на то, что идеологические размежевания времен «холодной войны» остались в прошлом. Вопреки жизненно важным потребностям мирового развития.

Выход из создавшегося положения также до боли очевиден. Основные мировые игроки обязаны преодолеть политические распри по поводу того, какие бандиты и террористы хорошие, а какие плохие. Расхождения в оценках, как бы ни был велик соблазн поиграть на них и половить рыбку в мутной воде, должны быть оставлены в прошлом. Непременно вместе с идеологическими догмами уходящей эпохи, согласно которым обеспечение мягкой безопасности является сугубо внутренним делом государств и несовместимо с реальным пользованием ни государственным, ни национальным суверенитетом. А равно абсолютно несостоятельными представлениями о том, будто то бы какие-то страны, или территории, или режимы во всем виноваты, поскольку, дескать, они занимаются экспортом преступности: экспорт возможен только потому, что в богатых странах имеется колоссальный спрос на результаты преступной деятельности – живой товар, контрафакт, наркотики, уход от налогообложения и т.д.

За широчайшим всеохватывающим инклюзивным международным сотрудничеством в противодействии организованной преступности необходимо признать приоритетный характер и подвести под него адекватную правовую и институциональную базу, включая ликвидацию оффшоров, обязательное раскрытие структуры собственности, возвращение денежных средств, полученных преступным путем и вывезенных за рубеж, в страны, где были совершены финансовые преступления, и многое другое. Важно, чтобы работа международных следственных групп, совместное расследование преступлений и международное преследование подозреваемых сделались рутинной практикой. Чтобы с ситуацией, когда от национального правосудия можно укрыться в других странах, когда нажитое преступным путем, скажем, с использованием коррупционных схем, охраняется как незыблемое право собственности, было покончено. Чтобы на смену межгосударственным договоренностям, поддающимся в национальном праве самой различной интерпретации, пришло единое гармонизированное законодательство и правоприменение.

IV

Об урегулировании конфликтов и говорить нечего. Здесь положение особенно аховое. Даже если не воспоминать о военных операциях против суверенных государств в обход Совета Безопасности ООН и интервенциях под теми или иными предлогами, получавшими легитимацию с его стороны лишь постфактум.

За десятилетия, прошедшие после падения Берлинской стены, когда Российская Федерация и другие страны, возникшие на территории бывшего СССР, а равно страны распавшегося социалистического лагеря практически не оказывали серьезного влияния на ход событий, ничего так и не было сделано по большому счету для урегулирования наиболее важных, принципиальных, системообразующих региональных конфликтов. Наиболее яркий пример – тупик с ближневосточным урегулированием.

Все инициативы Соединенных Штатов Америки, взявших на себя роль безоговорочного лидера, и ориентирующихся на них стран ЕС потерпели фиаско. А ведь арабо-израильский конфликт в любой момент может вновь перейти в горячую фазу. Генерируемая им международная напряженность ощутимо сказывается на политической стабильности как внутри региона, так и далеко за его пределами. Она препятствует нахождению развязок по самому широкому кругу вопросов международной повестки, включая те, которые вроде бы довольно далеки от происходящего на Ближнем Востоке.

Не лучше обстоит дело с урегулированием многих других застарелых внутренних и международных конфликтов в Азии, Африке, Латинской Америке. Дуга нестабильности простерлась от Желтого моря до Мертвого. Она проходит по южному берегу Средиземного моря и тропической Африке и устремляется далее на запад. Десятки территориальных, этнических, религиозных споров все еще ждут своего решения. Они омрачают отношения даже между крупнейшими мировыми державами.

Плюс за эти годы появились новые очаги напряженности. Вызрели новые острые конфликты и противоречия. Распад Советского Союза и частичный развал прежней системы международных отношений и мирохозяйственных связей, на смену которым пока ничего прочного и надежного так и не пришло, привели к тяжелейшим последствиям. Мины замедленного действия тикают сейчас в Средней Азии, Восточной Европе и на большом Кавказе. Здесь накопился большой взрывной потенциал. Кроме того, все более реальным становится обострение борьбы между государствами и группами государств за обладание ресурсами. Ее жертвами могут оказаться самые разные страны и территории, как мы видим сейчас на примере Ирака, Судана или Ливии…

Утверждать, что мир сидит на пороховой бочке, пока вроде бы нет оснований. Но дожидаться, пока до этого дойдет, – отнюдь не лучшая геополитическая стратегия. Соответственно нужна продуманная, глубоко эшелонированная система мер, направленных на поэтапную деэскалацию наиболее опасных и всех других межгосударственных и внутренних конфликтов, имеющих международное звучание. Сама возможность ее разработки и осуществления зависят от готовности государств резко, на порядок повысить интенсивность и результативность международного сотрудничества, имеющего своей целью поиски урегулирования, вкладывать в эти поиски совершенно иные ресурсы, нежели сейчас, и стремиться к получению не односторонних выгод и преимуществ, а взаимоприемлемого результата.

V

Но хуже всего дело обстоит с адаптацией мирового порядка и нынешней регулятивной системы к меняющемуся соотношению сил в мире и новым потребностям мирового развития. Они, похоже, все в меньшей степени учитывают реальный баланс интересов, преследуемых основными мировыми игроками.

Конечно, что-то делается. Переговоры ведутся, в том числе и о реформе МВФ, ООН, других глобальных институтов. Новшества вносятся, например, в связи с климатической повесткой дня. Создаются новые влиятельные структуры глобального управления, как, в частности, «группа-20». Несколько модифицируются старые.

Тем не менее, принципиальным образом сложившиеся трафареты взаимодействия государств и децентрализации управления международными процессами предпринимаемое не затрагивает. И дело здесь не в том, что глобальный порядок и регулятивная система по определению консервативны и вбирают в себя лишь проверенные временем новации. Они и должны быть консервативны.

Проблема в другом. Само время стало иным. Нынешняя эпоха сильно отличается от всего того, что человечество знало в прошлом. Изменения происходят и накапливаются слишком быстро. Международные процессы (кстати, и внутренние) за ними не поспевают. Они не в состоянии за ними угнаться.

Устоявшиеся структуры, институты, процедуры и механизмы, а также действующее международное право, остающееся ядром регулятивной системы, настроены на временные параметры, которые более никого не устраивают. Они слишком тягучи, инерционны, громоздки. Они не приспособлены к тому, чтобы мгновенно реагировать и быстро перестраиваться.

Хотя вернее было бы сказать, что таково их субъективное восприятие политическим и экспертным сообществом, ведущими мировыми игроками и, в целом, всем международным сообществом. На практике они обладают колоссальным потенциалом приспособления к эволюционирующим потребностям и саморазвития. Беда в том, что государства не знают, как их использовать иным образом, и не собираются, по крайней мере, в ближайшей перспективе переучиваться.

Но иного просто не дано. Менталитет прошлого не может слишком долго сковывать инициативу участников международного общения. Он не должен препятствовать переосмыслению того, как и каким образом международные структуры, институты, механизмы и процедуры следовало бы перенастроить для того, чтобы использовать их и более динамично, и более эффективно. То есть с меньшими временными затратами.

Человечеству как воздух нужны современные процедуры и механизмы согласования позиций основных мировых игроков, нахождения общеприемлемых решений и обеспечения их последовательного выполнения, без сбоев и передержек. Все нуждаются также в должной институциональной и регулятивной поддержке подобных процедур и механизмов.

Полагаться на мультипликацию групповых органов, структур и организаций, отстаивающих частный интерес или создаваемых в противовес – для укрепления своих позиций в конкурентной борьбе, приобретающей все более деструктивный характер, бессмысленно. Частный интерес нельзя до бесконечности противопоставлять общему. Иначе дисбалансы, накапливающиеся в системе международных отношений и мирохозяйственных связей, зайдут слишком далеко. Если уже не зашли.

И ничего невыполнимого в постановке задачи придания международным институтам и регулятивной системе нового качества нет. Она вполне может быть решена. Только для этого требуются политическая воля работать на общий интерес всех участников международного общения и на порядок, опять-таки на порядок, более интенсивное и последовательное международное сотрудничество.

Самое слабое звено

Таким образом, за какое бы слагаемое всеобъемлющей международной безопасности мы не взялись, выясняется, что для продвижения по всем обозначенным трекам ее укрепления требуется гораздо более активное, честное, порядочное и целеустремленное международное сотрудничество. «Бизнес эз южел» не пройдет. Если по тем или иным причинам на него не получится выйти, если принципиально более высокий уровень альтруистического международного сотрудничества достигнуть не удастся, ситуация в сфере безопасности будет и дальше ухудшаться. С предсказуемыми последствиями. Они хорошо, они просто-таки блестяще описаны в алармистских прогнозах, упоминавшихся во вводном разделе настоящего позиционного материала.

Спрашивается, что мешает переходу к подобному сотрудничеству, в котором мы все – и люди, профессиональные и социальные группы, и государства, группы государств и их объединения, и другие участники международного общения – так нуждаемся. Помимо примитивной корысти, стремления удержать незаслуженные преимущества, которыми так удобно и привычно пользоваться, расчета на подавление других с использованием разницы в военной, экономической и технологической силе, а также знаниях и т.п.

Ответ не такой тривиальный, как это может показаться на первый взгляд. Основным препятствием служит общественное мнение. Оно делит мир на своих и чужих. Оно присваивает себе право судить и осуждать. Оно наклеивает на всех этикетки плохих или хороших, от которых никому не дано откреститься.

Именно оно за устоявшийся порядок вещей, который так нужно, жизненно необходимо поменять. Хотя бы попытаться это сделать. Хотя бы приступить к этой долгой, тяжелой, кропотливой, но крайне важной работе. Причем, не откладывая.

Значит, чтобы вытащить воз с поклажей всеобъемлющей безопасности из болота, в которое он так опрометчиво угодил, нужно в первую очередь заняться тем, чтобы перетащить на свою сторону общественное мнение, мировое общественное мнение. Не отдельных экспертов и политиков – это ровным счетом ничего не даст, а именно его.

Мировое общественное мнение должно воспринять потребность в инклюзивном недискриминационном международном сотрудничестве в целях обеспечения всеобъемлющей международной безопасности как абсолютную ценность. Как нечто, безусловно необходимое. Как императив, довлеющий над всеми и всем.

Что для этого сделать, должно предложить экспертное сообщество. У него для этого есть и достаточный опыт, и хорошо структурированные знания. Слово за ним. Один из напрашивающихся рецептов – тщательно продуманная и срежиссированная кампания во «всемирной паутине», печатных и электронных средствах массовой информации, имеющая целью «продать» общественному мнению уже имеющиеся случаи тесного международного взаимодействия, иначе рисующие всех тех, кого оно воспринимает в качестве «чужих» и «плохих».