11 декабря 2010 года несколько тысяч русских, в основном молодых людей, вышли на Манежную площадь, протестуя против незаконного освобождения убийц Егора Свиридова.
Они никого не убивали, ничего не грабили и не громили. Вели себя — для многотысячной рассерженной толпы — очень цивилизованно. Они требовали соблюдения закона и восстановления порядка.

Они
апугали власть, и их главное требование было выполнено: все убийцы, «скрывшиеся на Кавказе», были схвачены, и сейчас над ними идет суд.

Но власть не была бы властью, если бы не попыталась отомстить за свой страх — мелко и по-дурацки, как это у нее получается всегда и во всем. Прозвучал приказ «схватить зачинщиков». Нургалиев поспешно объявил, что на площади, мол, бунтовали «левые радикалы» — не иначе, правое с левым перепутал. Слуги порядка начали просматривать видеозаписи в поисках левых бунтовщиков… и нашли! Знакомые все лица: вон нацбол, он уже попадался на другой протестной акции. И вон тот нацбол, и рядом с ним тоже…
В результате «организаторами бунта» были назначены пятеро молодых людей, бывших в тот день на Манежной площади и при этом «левых» (или похожих на левых). Трое членов «Другой России» — Игорь Березюк, Кирилл Унчук и Руслан Хубаев. А также двое, не состоящие ни в каких политических объединениях — Леонид Панин и Александр Козевин. Обвиняются они, во-первых, в сопротивлении ОМОНу,а во-вторых — в организации всех этих беспорядков. Самый большой срок — до восьми лет — грозит Березюку.

Если за первым обвинением еще может стоять какая-то реальность (так, Козевин признал, что, получив от ОМОНовца дубинкой, действительно начал сопротивляться), второе — полный абсурд. Доводы прокурора сводятся к тому, что «другороссы» якобы подкупили подростка, 15-летнего Илью Кубракова, вручили ему мегафон и за полторы тысячи рублей поручили выкрикивать националистические лозунги, возбуждая толпу. Единственное доказательство — показания самого Кубракова. Сам Илья Кубраков сидит сейчас в СИЗО по обвинению в убийстве (произошедшем после Манежки и с ним не связанном). На суде он открыто отказался от своих показаний, якобы данных на следствии, и заявил, что его угрозами заставили подписать сфабрикованные протоколы. Таким образом, основная часть обвинения фактически рассыпалась — хотя, поскольку дело политическое и резонансное, это, увы, не гарантирует хорошего исхода

Люди эти оказались в сложном положении. Для большинства националистов они — чужие, потому что «лимоновцы». (Не секрет, что у национал-большевиков с националистами как таковыми отношения… сложные, мягко говоря.) Для большинства либеральной и левой оппозиции — чужие, потому как участники «страшного фашистского погрома». И те, кто надеется приблизиться к власти, естественно, спешат от них отмежеваться: вон, Александр Босых из КРО недавно писал, что, мол, хотя Манежка в целом и была закономерным и справедливым протестом русской молодежи, но те, кого сейчас судят — сто пудов, провокаторы, все как один!

Для нас они — однозначно политзаключенные, поскольку процесс над ними носит ярко выраженный политический и «заказной» характер. И еще они — своего рода мученики .
Десять тысяч человек — очень разных, различного возраста, различных убеждений — выйдя на Манежку, кричали в один голос: «Один за всех и все за одного!» Среди них не было «зачинщиков» или организаторов: это было стихийное выступление. Судить — так уж судить всех. Но случилось так, что сейчас за все эти десять тысяч, за всех, кто там был, отдуваются — эти пятеро .
Нам не может быть безразлична их судьба. «Лимоновцы», не лимоновцы — неважно: их судят не за это.

«Узникам Манежки» необходимы средства на оплату услуг юристов и на передачи. Вчера РОД передал группе поддержки 15 000 рублей из нашей кассы. И еще 10 000 из своих личных средств добавил Владимир Тор, который был на Манежке в тот день.

Кроме того, наши соратники, бывшие в тот день на Манежке, Владимир Тор и Константин Крылов, готовы дать свидетельские показания в защиту узников, если сторона защиты сочтет это необходимым.