Командование обороны Сталинграда очень быстро уловило эффективность снайперского «террора» против врага в условиях битвы в стенах города. Уловили это и немцы. В развалинах Сталинграда шла ежедневная снайперская охота немцев и русских друг на друга…

Великого русского снайпера Василия Зайцева, героя Сталинградской битвы, хорошо знали как у нас в стране, так и за рубежом. Его имя, также как и другие известные фраземы — «Дом сержанта Павлова», «Мамаев курган», стали символами этого кровопролитного сражения на Волге. Прицел винтовки снайпера Василия Зайцева, через который на немцев смотрела сама смерть, хранится в волгоградском Музее Сталинградской битвы.

В копии наградного листа на младшего лейтенанта Василия Зайцева, подписанного 25 декабря 1942-го года генерал-лейтенантом Чуйковым, констатируются выдающиеся заслуги снайпера. На счету Зайцева было уже 225 уничтоженных вражеских солдат и офицеров. Это был «стахановец» великой битвы. Его ежедневный трофей доходил до 10-15 душ противника. Но кто тогда думал о душах! «Убей немца», — этот лозунг советской военной пропаганды, придуманный Ильей Эренбургом, лучше всех реализовал во Второй мировой войне сын дальневосточного охотника Василий Зайцев.

Историк Барбара Штетцл-Маркс считает, что войну в Сталинграде вели не только солдаты, но и пропаганда. Но если Геббельс, по ее мнению, призывал к «тотальной войне», то русские внушали своим солдатам, что «немец не человек».

На военной кафедре МГУ, где мы изучали основы военной спецпропаганды, вопрос о лозунге Эренбурга студенты задавали одному из крупнейших военных специалистов того времени, полковнику Берникову. Он рассказывал, что в первые месяцы войны были сильны убеждения, что очень скоро наши пролетарские братья — немцы повернут штыки против своих капиталистических поработителей. И к немцам-военнопленным относились весьма гуманно. Но потом, когда после зверств вермахта и СС, когда стало ясно, что немцы ведут расовую войну, войну против «недочеловеков — славян», войну на физическое истребление русских, лозунг Эренбурга стал четко сформулированной мотивацией сопротивления не на жизнь, а на смерть. И он сработал, как бы к нему сегодня ни относиться.

Впоследствии, когда стало ясно, что мы входим на территорию Германии как освободители и необходимо снизить, если вообще не убрать эту установку из сознания Красной Армии, Сталин сам в одном из своих выступлений дезавуировал лозунг «Убей немца!»: «Гитлеры приходят и уходят, а народ немецкий остается».

Эти рассуждения сегодня мне кажутся необходимыми для рассмотрения «феномена Василия Зайцева». Я знал, что уже после войны, после того, как утихла боль потерь и пошли встречи с немецкими ветеранами в Волгограде, их интересовал вопрос, что испытывал Василий Зайцев как христианин после своих ратных подвигов. Ведь его война была индивидуальной. Он выносил приговор, и он его осуществлял. Кто знает, что говорил и что хранил в своей душе этот человек.

В прошлом году российские архивы рассекретили опросы советских солдат, участников Сталинградской битвы. Сразу после нее историк Исаак Минц предложил создать комиссию, которая бы запечатлела истинное, а не пафосное отношение красноармейцев к событиям, свидетелями которой они были. Спросили тогда и Василия Зайцева о его отношении к немцам. Ответ был таким: «Когда ты видишь повешенных в парке на деревьях наших девчонок, совсем детей – это воздействует страшно». А вот высказывание капитана Николая Аксенова: «Каждый солдат, каждый командир был одержимым мыслью убить как можно больше немцев».

Но то, что наши воины были нормальные люди, а не роботы-убийцы свидетельствует интервью в опросе боевого товарища Василия Зайцева, снайпера Анатолия Чехова. Это потрясающий человеческий документ умного, прекрасно осознающего весь трагизм своего военного ремесла человека: «Я убил первого немца и чувствовал себя ужасно, я убил человека. Но потом я стал думать о наших людях, и я стал безжалостно стрелять. Я стал жестоким, я их ненавидел, я их убивал». В комментарии к этому интервью Чехова есть приписка – «стрелял в голову, убил 40 немцев».

Ожесточение с обеих сторон было запредельным. Вот что говорит в своем интервью недавно одной из австрийских газет 90-летний Франц Рехбергер: «На одной стороне улицы были мы, на другой русские солдаты. Это было ужасно, я не снимал каску ни днем, ни ночью, я каждую секунду боялся смерти. Наша рота численностью в 120 человек в течение двух дней вела бои за стратегически важный Мамаев курган. От нее осталось 12 человек. Это была мясорубка. Даже если мы были на первом этаже, русские вели огонь из этого же дома из подвала».

Смерть поджидала всюду.Не случайно Рехбергер не снимал каску. Но Василий Зайцев и его ученики не были азартными охотниками, убийцами из страсти, которые сегодня служат уголовному миру. Вот что мне рассказывала о нем сотрудник музея Сталинградской битвы Светлана Аргасцева: «Небольшого роста, полноватый, очень скромный и очень молчаливый человек».

Масштабы Сталинградской битвы столь грандиозны, что просто не укладываются в человеческом сознании. Ожесточенное взаимоуничтожение сотен тысяч людей, бурая от крови вода в Волге, трагедия гражданского населения в городе – все это невозможно запечатлеть в реальности. Но битва Василия Зайцева это — битва одного против всех, славянина против германца.

Его деяния велики и несравнимы с подвигами Сталлоне или Шварценеггера. Первыми это уловили западные кинематографисты, и Василий Зайцев стал героем фильма «Враг у ворот». В античной «Илиаде» провозвестником великой победы становится поединок Ахилла с Гектором, на поле Куликовом — бой Пересвета с Челубеем, в Сталинградском же сражении — эту роль исполнил реальный поединок двух снайперов — немецкого майора Кенига и русского младшего лейтенанта Василия Зайцева. Об этом поединке знают обе воюющие армии и видят в его исходе мистический смысл. Среди сталинградских развалин следят друг за другом два изощренных охотника, терпеливо ожидая промах жертвы. И Кениг его совершил, поверив, что убитый им русский офицер и есть Василий Зайцев. Немец принял смерть, успев взглянуть в глаза победителя. Там не было радости, там был долг.

Этот американский фильм основан на реальной истории. На бойца Василия Зайцева, призванного в действующую армию с Дальнего Востока, обратили внимание сразу же. Из обычной трехлинейки он из окна развалин уничтожил трех немцев на расстоянии 800 метров. Это было осенью 1942 года. Он был представлен к награде. Пока она шла, Василий Зайцев из своей трехлинейки уничтожил еще 32 противника. Помимо медали ему вручили снайперскую винтовку. Немцы тоже стали срочно создавать снайперские подразделения. Так возникло это смертельное соревнование профессионалов.

Василий Зайцев 11 раз выходил победителем в снайперском противостоянии. И тогда из Берлина был вызван начальник школы снайперов штандартенфюрер СС Торвальд. Он должен был обучить немецких снайперов войне в условиях города. Но обе армии знали, что он прибыл, чтобы уничтожить русского Зайцева.

Кто дал приказ Торвальду – неизвестно. Но Зайцеву уничтожить Торвальда приказал лично комдив Н. Батюк. Это было не просто задание, ведь об этом поединке знали все с двух сторон. Назвать это снайперским соревнованием нельзя, рыцарским поединком – тоже. Мне кажется, что в глубине души наши офицеры и солдаты Сталинградского сражения все же верили, что Бог есть, и победа Василия Зайцева должна была подтвердить армии, что он на нашей стороне. И это случилось. Винтовка Торвальда, прицел которой был чудом цейссовского искусства, стала трофеем русского солдата. И сегодня она хранится в Музее вооруженных сил.

То, что не удалось Торвальду, частично удалось немецкой артиллерии. Задаю вопрос, теперь уже риторический: как можно было поставить снайперскую группу Зайцева в количестве 13-ти человек на отражение немецкой атаки? Атака была отражена, но при обстреле позиции Василий Зайцев был тяжело ранен и ослеп. Даже если Господь ему и помогал, то Сталинградскую битву выиграли именно так.

Зрение Василию Зайцеву вернул после нескольких операций профессор Филатов в Москве.

Сталинградская битва уходит в прошлое, и ее герои становятся мифами. Великими мифами великой битвы.