Историей движет, на самом деле, не борьба классов, не смена экономических формаций и не технический прогресс, а вечное противостояние водки с закуской.

Собственно, именно водке мы обязаны тому, что князь Владимир выбрал христианство из трёх тогдашних мировых религий. Были, конечно, сомнения: гурии в прозрачных шальварах, с бубнами в руках и обещанием неизведанных ласк тоже привлекали сердце любвеобильного князя.

Но душа требовательно звала к чистому, как слеза, источнику вечного блаженства, и сказал князь: «Веселие Руси есть пити».
И народ вздохнул облегчённо, опьянённый, бросился крушить среброусого Перуна-истукана.

И 500 лет затем благоденствовал в деревнях, над которыми нескончаемо вился самогоноваренный дымок. Государство не лезло в «святое дело» граждан, не покушалось на их закуску и наслаждалось гражданским миром. В это же самое время и Запад, и Восток были охвачены конфессиональными и социальными конфликтами — от Лютера до Савонаролы. Хватались за ножи даже при спорах на, казалось бы, отвлечённую тему: «Сколько чертей поместится на острие иглы?». А у нас лениво рассуждали о сравнительных достоинствах водки и горилки, и добродушно хлопали по плечу появляющихся к концу застолья зелёненьких чертей.

Иезуит Ант. Поссевино, посетивший Россию в правление Иоанна Грозного, пишет: «Пьют русские пиво, приготовленное из размоченных зёрен, и смесь мёда и воды, из которой они изготавливают водку или горилку (aquam ardentum), как они её называют; нагревают на огне и пьют потом на пирах… Законом у них запрещено продавать водку публично в харчевнях, чтобы не распространять пьянство (!)»
Поневоле приходишь к выводу, что в правительстве Иоанна Грозного лучше понимали психологию своего народа, чем в компьютеризованных кабинетах сегодняшних либеральных министров.

Либерализм тогдашних российских властей в отношении продуктов питания и горячительных напитков отмечают не только иезуиты, но и англичане.
Английский посол Джером Горсей, прибывший в Россию в 1584 году на коронацию сына Ивана Грозного Федора Иоанновича, был настолько поражен щедрыми дарами царя, что даже решил составить их полную опись. В дорогу его снабдили провизией, список которой и сегодня звучит очень увлекательно: 10 живых быков, 70 овец, 600 кур, 25 окороков, 80 кулей муки, 600 караваев хлеба, 2000 яиц, 10 гусей, 2 журавля, 2 лебедя, 65 галлонов меда, 40 галлонов водки (около 150 литров), 60 галлонов пива, 3 молодых медведя, 4 сокола, 10 свежих сёмг, дикий кабан. И это при том, что посольство состояло всего из двух десятков человек, а власти русских городов, через которые проезжало посольство, так же щедро кормили их и одаривали, хотя в самой стране уже ощущался голод.

Между прочим, любители точных цифр могут сами подсчитать, сколько водки приходилось на это немногочисленное и по-английски мало пьющее посольство на месяц пути: 150 литров делим на 30 дней и получаем 5 литров водки в день(10 бутылок). И не «палёнки» какой-нибудь, что «ключница делала», а настоящей, царской. А ведь ещё и им в дорогу дали 60 галлонов пива!

Реформатор Борис Годунов нарушил эту идиллию.
Три года подряд страну терзал недород — дошло до того, что царю Борису пришлось отворять житницы и раздавать хлеб даром. Но раздачу производил лишь в столице: в провинции, дескать, все разворуют! ( Видимо, уже и в те времена москвичи славились тем, что у них к рукам ничего не прилипало).
Прослышав про эту великую халяву, население страны бросило бесплодные свои поля и ринулось в Москву. Туда же направились и производители самогона, скупая у бедняков полученный даром хлеб, перегоняя его в напиток. В результате в стране разразился пьяный голод, закончившийся великой Смутой и призванием на царство Романовых.

300 лет они правили, не покушаясь на доминирование водки над закуской в великой державе, но затем наступил страшный 1914 год. Царь Николай необдуманно решил бороться одновременно с германцами и с Зелёным змием, введя «сухой закон» — к 17-ому году развернулся хлебный дефицит. И где теперь династия Романовых?

А ведь знающие люди их предупреждали о возможных последствиях. Ещё за четверть века до первой русской революции министр внутренних дел Маков разослал по всей России циркуляр, объясняющий опасность трезвости для режима. Он откровенно разъяснял, «что те политические ссыльные, что не пьянствуют и не дебоширят, а ведут себя по наружности прилично, — они-то и являются особенно опасными, потому что, привлекая симпатии общества, пользуются этим для распространения вредных идей».
Пострадало от трезвых идей и Временное правительство Керенского — вот как он сам описывает роль водки и закуски в крушении своего режима в книге «Русская революция»:
«… Но крестьяне, перестав пить, запросили еды. Потребление хлеба выросло с 14 до 21 фунта на человека, и даже больше. Не имея больше возможности тратить деньги на водку, крестьяне стали не только сами потреблять продукты, которые раньше поставляли на рынок, но и приобретать хозяйственные товары и даже предметы роскоши. Впрочем, вскоре покупать стало нечего…».

Этот искусственно созданный самими властями дефицит (причём из лучших побуждений) схож с дефицитом, который привёл к крушению СССР — наследника царской империи. И тогда исчезновению товаров и продовольствия с магазинных полок предшествовала горбачёвская антиалкогольная кампания.

Таким образом, просматривается общая историческая тенденция: когда в государстве нормально с закуской, всё идет к экономическому застою и борьбе с алкоголизмом; если с хлебом проблемы, население начинает усиленно потреблять водку без закуски, озлобливается и свергает власть.

Физиологически это объясняется следующим образом: в России пить дешевле, чем есть, и это вам любой русский докажет с цифрами в руках (сравните цену на мясо и водку).
Правда, в последнее время правительство проявляет озабоченность этим несоответствием. Недавно оно вновь увеличило акцизы на водку так, что самогонные аппараты на рынке сразу выросли в цене.