Инцидент с олимпийским огнем, погасшим в Москве в руках одного из участников эстафеты — 17-кратного чемпиона мира по подводному плаванию Шаварша Карапетяна, получил, можно сказать, богословское объяснение.

Профессор Московской духовной академии, известный православный миссионер и активный блоггер протодиакон Андрей Кураев заявил в своем «Живом Журнале», что «седой Кремль и его святыни не пустили этот огонь в себя. Он погас аккурат в момент его пронесения под Спасскими воротами (с восстановленной иконой Спаса Смоленского)». Таким образом, отмечает Кураев, «вопрос, беспокоивший меня и многих православных, благополучно разрешился». Беспокойство для православного священнослужителя было обоснованным, ведь «огонь был зажжен с молитвой к Зевсу и Аполлону некоей «верховной жрицей».

Успокоило Андрея Кураева то, что новое возжжение факела состоялось «от обычной ФСО-шной зажигалки!. «Ну, это уже по нашему, привычно. Огонь, зажженный в Кремле и обнесенный вокруг его святынь, можно передать всей России. Это вышло настолько красиво, что поневоле подозреваешь тайный умысел православного лобби в Кремле», — заключает богослов.

Между тем тему олимпийского огня Андрей Кураев начал серьезно обсуждать еще до появления этого символа в Москве.

Его серьезно встревожило, насколько далеко «может зайти и к каким духовным последствиям может привести шуточное или игровое поклонение языческим богам»

По его словам, «как и в случае с идоложертвенной пищей, ответ будет зависеть от качества «духовной настройки» не только действователя, но и зрителя».

В отношении идоложертвенной пищи протодиакон в своем посте делает подробный историко-богословский экскурс, ссылаясь на мнение таких авторитетов, как апостол Павел, Климент Александрийский, Иоанн Златоуст и других. При этом он разделяет аспект чисто богословский и педагогический.

Касаясь последнего, Кураев пишет, что знающему о сути идоложертвенной пищи, «прежде чем самому пользоваться… своим знанием, надо подумать: не повредит ли это тому человеку, у которого такого знания еще нет, не понудит ли это и его прикоснуться к пище, которую он же сам еще считает нечистой, и не смутит ли это тем самым его совесть».

«Не идол вредит человеку, а человек сам вредит себе, если придает какое-то значение идоложертвенной пище», — заключает протодиакон.

Возвращаясь к олимпийской тематике, Кураев с недоумением указывает на информацию Ярославского телевидения, которое сообщило, что «прибытие эстафеты с огнем в сей город встретят колокольным звоном». «Еще недавно, — пишет далее он, — европеец мог быть убежден в том, что окружающие его люди чужды язычеству. Лишь полвека назад язычество было надежно похоронено в европейском мире, и театр действительно равнялся театру. Сегодня я боюсь, что это далеко не так».

«Современное сознание очень активно долбится оккультной пропагандой. Поэтому там, где один человек произносит слово «дух» даже в светском понимании — как некое настроение и пафос — весьма возможно, что кто-то из миллионов его слушателей слово «дух» воспринимает именно как некого персонажа, которого можно вызывать и к которому можно обращаться. А на церемонии в Олимпии… как раз много говорилось о духе: мол, с этим огнем, дарованным богами, дух Олимпиады войдет в каждое русское сердце и в каждый дом», — отмечает представитель РПЦ и заключает далее: «Если учесть, в какое время мы живем, мне кажется, есть смысл нажать на тормоза и приостановить навязчивую языческую ритуализацию олимпийского движения. Нас (Церковь) постоянно обвиняют в том, что мы куда-то лезем. Но вот теперь у нас есть возможность спросить: а что вы со своей молитвой языческим богам лезете к нам?»

«100 лет назад это было бы лишь спектаклем. Но паганизация столь настойчива, многолика и массова, что при оценке стоило бы учесть реальное всеверие обывателя. Можно ли гарантировать, что для миллионов людей, мнящих себя христианами, но уже зараженных неоязыческой пропагандой, это останется в рамках театральной постановки?» — вопрошает Кураев.

Он красочно описывает церемонию в Олимпии, где верховная жрица, роль которой играет греческая актриса, одетая в античную тунику и сандалии, выйдя из руин храма Геры в окружении других жриц, произносила молитву богам Аполлону и Зевсу с просьбой послать на землю священный Олимпийский огонь.

«Пусть настанет священная тишина. Пусть умолкнут небо, земля, море и ветра. Пусть умолкнут горы и крики птиц, ибо нас будет сопровождать Фивос, бог, приносящий огонь. Аполлон, бог солнца и идеи света, пошли нам свои лучи и зажги священный факел для гостеприимного города Сочи. А ты, Зевс, дай мир всем народам на земле и увенчай венками победителей священного состязания!» — приводит протодиакон текст обращения к языческим богам. После этого верховная жрица, преклонив колено у алтаря древнегреческого храма Геры, поднесет факел к параболическому зеркалу, и от солнечных лучей вспыхнет Олимпийский огонь.

Затем Андрей Кураев задает вопрос о том, «может ли наша Церковь попросить Российский олимпийский комитет обратиться в Греческий олимпийский комитет с просьбой провести зажжение факела без молитв, добавляя, что «аналогичная просьба может быть передана и через Элладскую православную церковь».

А чтобы еще более подкрепить обоснованность такой просьбы, православный миссионер дает ссылку на публикацию, в которой говорится, что мысль ввести в церемониал Олимпийских игр символику олимпийского огня была идеей доктора Геббельса, воплощенная на Берлинской олимпиаде 1936 года.

Отметим, что тема спорта и язычества уже была затронута накануне другим представителем РПЦ — председателем Миссионерской комиссии при Епархиальном совете Москвы иеромонахом Димитрием (Першиным), который объяснил проигрыш Александра Поветкина в бое с украинским боксером Владимиром Кличко тем, что россиянин слишком увлекся язычеством.

«Боюсь, главная ошибка боксера в том, что победу нельзя добывать любой ценой. Скажем, ни за какие спортивные достижения нельзя платить своей душой. Не каждую энергию можно впускать в свой внутренний мир», — заявил иеромонах Димитрий, подчеркнув, что во время боя «духи пращуров» Поветкину не помогли.

«Поветкин в начале своего спортивного пути говорил о своем православии, затем стал адептом неоязычества, в чем убеждают его свежие рунические татуировки и сварожья песенка, под которую он иногда выходит на ринг», — отметил священник. Надо было «не руны накалывать, а тренироваться», заявил представитель Церкви.

«Не будем забывать о том, что нашему сердцу нужны не идолы (обереги, руны, заговоры), но свобода жизни во Христе. За эту свободу мы сражаемся с хозяином, по выражению Вячеслава Бутусова, «этого дохлого мира», бросаем ему вызов в Таинстве крещения, сочетаемся Христу и вот так, сражаясь и молясь, идем по жизни навстречу своему воскресению», — подвел итог иеромонах Дмитрий.