Новозавидовский, крупный поселок с 8 000 жителей в Тверской области, никак не выиграл от того, что расположен по соседству с одной из резиденций президента России и высоко ценится москвичами как место для строительства дачи — он страдает от всех хронических бед российской глубинки. Работу здесь найти сложно, дома обветшали, фрукты и овощи стоят дорого. Зимой иногда отключают отопление, а летом не бывает горячей воды.

В советские времена четыре расположенные неподалеку завода (игрушки, шляпы, монтажная техника, запчасти) работали на полную мощность. Производство еще как-то идет только на монтажном заводе, где трудятся 150 рабочих. 70% активного населения пытаются найти работу в Москве. В летний сезон людской поток движется в обратном направлении: обеспеченные москвичи приезжают отдохнуть на своих роскошных дачах. Население удваивается и поселок оживает.

Обратная сторона медали в том, что простым смертным на пляжи теперь не попасть. После того как у «Московского моря» (расположенное поблизости от поселка искусственное озеро) выстроились виллы богачей, его берега были немедленно объявлены «VIP-зоной». Чтобы попасть туда, вам нужен пропуск, однако меры безопасности в России часто насколько запутаны, что вас могут не пустить, даже если у вас будет на руках эта драгоценная бумажка.

Никто не застрахован от придирок неприветливой охраны, не так или не в том месте поставленной печати или же других недоступных для понимания непосвященных тонкостей. Так, например, автора этой статьи однажды не захотели пускать в московскую городскую Думу, потому что печать на ее удостоверении журналиста была «нечеткой».

И если с потерей доступа к пляжу население еще может как-то смириться, то частые отключения тепла в домах начинают серьезно действовать людям на нервы. Сидящая с пустыми карманами администрация поселка уже накопила огромный долг за поставки газа. После выборов июня 2010 года были сменены все депутаты местного парламента.

И тут на сцене появился Жан Грегуар Сагбо. Избранный в депутаты местного совета 48-летний бенинец выступил как спаситель поселка, «русский Барак Обама», как писали в прессе. «Он близок к людям, и для нас это большая редкость», — утверждает мать семьи Татьяна. «У него русская душа! Он часто готов прослезиться», — говорит Вячеслав Аракелов, мэр поселка и афганский ветеран.

Прибыв в Москву в 1982 году для изучения экономики, Жан Грегуар познакомился в университете со своей будущей супругой Светланой. Они поженились, и сейчас у них двое сыновей, Максим (24 года) и Сергей (14 лет). Сначала Жан Грегуар чувствовал себя не в своей тарелке: «Меня называли обезьяной, говорили, что у меня грязная кожа и мне нужно помыться. Это, конечно, было неприятно, но в отличие от того, что происходит сейчас, я мог не опасаться нападения». В период с 2004 по 2010 год 427 человек в России стали жертвами убийств на расовой почве. В столице региона Твери учится немало индийцев, африканцев и азиатов. «Эти студенты оплачивают свое обучение, поэтому никто не заинтересован в том, чтобы они уехали. Когда в городе начались акты ксенофобии, власти решили взять ситуацию в руки. В студенческих общежитиях усилили охрану, а скинхедов, зачинщиков агрессии, арестовали и осудили. С тех пор проблем больше нет», — рассказывает Жан Грегуар.

В 1989 году семья Сагбо переехала в Новозавидовский. Светлана занялась торговлей. Жан Грегуар несколько раз возвращался в Бенин, но без особого энтузиазма. Свой выбор он уже сделал: «Моя страна — это Россия». Конечно, не все всегда идеально, но у каждой проблемы есть решение. Подъезд его дома грязный, а краска облупилась? Жан сам убрал и отремонтировал свою лестничную клетку. А затем попытался убедить соседей последовать его примеру.

В субботу он и мэр Вячеслав лично отправились засыпать выбоины на дорогах. Они восстановили в поселке традицию субботника, ритуала эпохи СССР, который заключается в добровольной трате своего личного времени на уборку общественных территорий.

В скором времени был создан и муниципальный пляж. Жану Грегуару казалось ненормальным, что у людей из поселка нет своего пляжа. «Если у вас здесь есть деньги, то вам все позволено. Богатые испытывают огромное презрение к бедным», — недоволен Жан Грегуар, который принимает нас в мэрии в элегантном костюме и полосатой рубашке.

Однако стоят перед ним и более серьезные проблемы. Три месяца назад в его дверь посреди ночи постучала женщина, чтобы попросить его о помощи. Ее сын — наркоман, и она хочет его вылечить. Жан Грегуар убедил подростка и еще 24 его ровесников пройти курс реабилитации. Он нашел необходимые средства и клинику в Москве.

От всех родителей требовалось медицинское свидетельство того, что пациент является наркоманом. Тем не менее, необходимо было избежать записи «наркоман» в истории болезни подростка, так как в этом случае для него будет невозможно впоследствии устроиться на работу.

«Первый врач, с которым я встретился, потребовал взятку в 25 000 рублей за свидетельства для трех человек без упоминания в истории болезни», — вздыхает Жан Грегуар. В итоге он нашел другого врача. Однако лекарство не подействовало. Лишь двое из 25 отправленных в Москву пациентов прошли курс лечения до конца. «Они редко добровольно идут на такое лечение, приходится их заставлять», — подчеркивает он. В противном случае, с учетом 2 миллионов наркоманов и более 30 000 смертей от передозировки в год, «российский генофонд находится под угрозой».