Ближайшее будущее. Пророческое интервью писателя Александра Проханова. «Когда «Соль» станет главным российским журналом, потому что Россия утратит все зоны и территории, где фигурируют другие издания, то это и будет, по всей видимости, вершина и политики, и общества».

— Известно, что вы беззаветно верите в великую Россию, в империю. Где, на ваш взгляд, должны пролегать границы России? Нужно ли вернуть Аляску, Финляндию?
— Вообще, империя — это нечто дышащее. Она расширяется, сжимается, дышит — как сердце. Поэтому у империи не может быть четкой границы. Империя может сойти до точки. Были времена, когда граница Российской империи, скажем в 1941 году, проходила по Волоколамской дороге. А в 1945-м империя расширилась и дошла до Берлина. Нельзя ограничивать империю. Нужно либо признавать ее как данность, тогда границы абсолютно размыты и связаны с исторической синусоидой. Либо признать, что мы живем в каком-нибудь швейцарском притоне, который ограничивается соседними притонами.

— А сегодня Россия — это империя?
— Мы сейчас живем в образовании, где борются две тенденции — имперская и тенденция так называемого национального государства. Я рассматриваю сегодняшнюю Россию как империю. Эта империя усеченная, обломанная, депрессивная, но империя. Попытки 1991 года выстроить национальное государство ни к чему не привели. Красная империя стала распадаться. И только переосмысление этой новой данности в Кремле помогло остановить распад. Я считаю, что две чеченские войны сыграли важную роль в закреплении распадающейся России. А русско-грузинская война 2008 года — это была первая имперская война новой России.

— Попытка построить национальное государство провалилась?
— Если бы речь шла о создании национального государства, то, конечно, в состав России входил бы и северный Казахстан, и восточная Эстония, и левобережная Украина с Крымом. Но такой идеи не было, была задача раскроить Россию. Россию усекали политические хирурги. Поэтому и получилось, что Советский Союз распался, а Казахстан нет. Не распалась Украина, несмотря на то, что она состоит из двух лоскутов. Эстония тоже не распалась. Граница была проведена скальпелем довольно жестко по мифическим административным границам Советского Союза. Это не были экономические или этнические границы. Это были совершенно условные границы.

— Кто раскроил?
— Целесообразность империи рассматривалась задолго до распада. В референтных группах, которые сложились вокруг Андропова, рассматривался вопрос о дальнейшем существовании Красной империи, пробрасывались идеи роспуска. По существу творцом концепции России как национального государства стал Андропов. Это он пришел к окончательной идее роспуска империи. Но тогда это была абсолютно закрытая идея. Поэтому если говорить об инициаторах распада СССР, то я бы назвал Андропова и мощный аппарат Комитета госбезопасности. Вся концепция распада исходила из КГБ. Комитет в союзе с известным набором персонажей (Горбачевым, Шеварднадзе и прочими) распускал Варшавский договор, объединял Германию, устанавливал власть народных фронтов в Прибалтике. Последним человеком в этом процессе стал Ельцин. Но они не учли, что динамика распада перехлестнула черту — пошел процесс децентрализации на просторах усеченной России. Для того чтобы заморозить этот процесс, были применены военные, политические технологии. И этот процесс был остановлен. К сожалению, не навсегда.

— Путин остановил распад?
— Путин появился на политической арене в качестве преемника Ельцина. Лично во мне это вызвало резкое отторжение, я увидел абсолютного ельциниста, который выпал из кармана Ельцина. Это был не Путин, а «лилипутин», как я его называл. Его первый месяц работы вызывал у меня жуткую аллергию. Потом начались дела. В сущности, да — Путин остановил распад России, сумасшедший парад суверенитетов, который начался во времена царствования Ельцина. Остановил даже эти дикие разговоры об уральской, сибирской или дальневосточной республике. Путин выиграл вторую чеченскую войну. Мы знаем, какой ценой, но он это остановил, поставил крест на Хасавьюрте, придавил жажду суверенитета у Рахимова, Шаймиева, Росселя, Лужкова. Нанес сокрушительный удар по олигархии — по Березовскому, Гусинскому, Невзлину, Ходорковскому, ныне сидящему в клетке. Он отодвинул их от политики. Восстановил территориальную целостность за счет жесткой централизации страны. Как империалист, как сторонник большой и сильной России, я считаю это огромной заслугой Путина в истории. С этого момента начались мои псалмы, в которых я не только восхвалял его, но смотрел с надеждой, которую возлагал не только я. Путин должен был направить эту централизацию в развитие. Все ждали, что он пойдет на третий срок, наплюет на Конституцию, потому что Конституция для него будет только бумагой, а Россия будет судьбой. Но он не пошел, он создал себе такую надувную куклу, которая правит нами сейчас, а деньги, которые следовало направить на развитие, спустил в олигархические структуры. Он совершил огромное преступление перед самим собой, перед русскими, даже национальное предательство.

— Сегодня вновь распад и разложение?
— Процесс децентрализации возобновился. Остановленное движение должно было перейти в развитие. Россия должна была совершить рывок. Но Путин не смог направить свой квазицентрализм во благо.

— Почему это не удалось?
— Я не знаю, хотел ли Путин развивать страну. Для меня большой вопрос — была ли у Путина идея развития. По крайней мере, он никогда не заявлял об этом. Все, что исходило из Кремля в докризисный период, напоминало блеф, социальные взятки, которые Кремль давал народу — пенсионерам, учителям, врачам. Все эти нацпроекты — это социальные взятки. Эти доллары, которые скопились от продажи сырья, уже тогда не принадлежали ни России, ни Путину. Весь ресурс, который имела Россия, шел и до сих пор идет в иностранные банки, американские ценные бумаги. Этим мы питаем западную цивилизацию. В итоге мы получили следующее. Первое: полностью уничтожена сталинская индустрия. Второе: создана помпа, которая вымывает все накопленные ресурсы.

— Чем это закончится? Революцией, путчем?
— Трудно сказать.

— Очень пессимистическую картину живописуете.
— Есть и другая. На Россию можно смотреть как на преуспевающую страну, которая вырвалась из гнета кошмарного коммунизма. Россия избавляется каждый год от миллиона ненужного населения. А что Россия находится под гнетом бандитов, понижается уровень образования и плохие дороги — это мнимое ощущение. Жизнь в России прекрасна. Чем меньше в России будет русских людей, чем ближе мы будем к распаду, тем восхитительнее будет ощущение каждого русского человека. Когда журнал «Соль» станет главным российским журналом, потому что Россия утратит все зоны и территории, где фигурируют другие издания, то это и будет, по всей видимости, вершина и политики, и общества. В таком случае, я думаю, в следующий раз мы будем с вами беседовать где-нибудь в турецкой провинции — в городе Краснодаре, например.

— Писатель Проханов — частый гость на радио и телевидении. И создается впечатление, что вас приглашают лишь для повышения рейтинга передачи. Есть публичный политик Владимир Жириновский для драки, а есть человек-Проханов. Нет ощущения, что вас используют?
— Мне кажется, что вы меня сейчас используете в этом качестве. Все друг друга используют. Муж использует жену. И не только ночью. Я думаю, что это форма сотрудничества, компромисс. «Единая Россия» использует Путина, Путин использует «Единую Россию». Обама использует всех нас, а Господь — Обаму. Здесь нет такого примитивного толкования. Наверное, Жириновский — яркий и интересный человек. Если бы его не было, политическая жизнь в России была скучной. Поэтому Жириновского одновременно ненавидят и обожают.

— Но только все знают, что он скажет, и ничего нового не ждут.
— Конечно! Это только когда Гельман выступает, то говорит что-то новое. Каждое его выступление — абсолютный экспромт. Его речь всегда новая, многоцветная, она отличается от всех нас. Он, пожалуй, единственный персонаж, которому свойственен абсолютный динамизм сознания. В отличие от нас грешных, которые твердят всегда одно — что все вокруг плохо, что Бог существует, что Россия — это Родина.

— Пермская публика восприняла этот ваш меседж?
— Моя лекция в Перми — это был сеанс гипноза. Я посылал в зал свои псалмы, читал мантры. Те, кто хотел бунтовать, — засыпали. Националисты на глазах превращались в империалистов, анархисты — краснели до того, что бежали делать себе татуировку «серп и молот», либеральные юристы, которые открыто называли меня фашистом, несли мне цветы…