Что выиграли сами англичане в ходе этой шестилетней холодной войны с ее скандалами, бойкотами, и, в довершение всего, хакерской атакой на сайт российского посольства в Лондоне под занавес истории? Во времена Блэра и Милибэнда Британия пыталась присвоить себе роль глобального арбитра, торгующего оценками, статусами и смыслами. Однако мировой экономический кризис подвел черту под этими устремлениями.

Дэвид Кэмерон приехал в Москву. Британия закончила свою очередную «холодную войну» с Россией. Стоило ли ее начинать?

После окончания Второй мировой войны и краха британской колониальной империи Лондон претендует на новую роль в мире, заявляя о своих притязаниях на роль глобального центра мировых элит. В рамках подобного позиционирования Британии отводится роль «мозга» евроатлатнической оси, в то время как США выступают в роли «туловища», «мускулов» и т.д.

В 1946 году именно Черчилль, произнеся Фултонскую речь, дал сигнал к началу затяжной холодной войны с СССР. В 2006 году Тони Блэр и Дэвид Милибэнд развязали еще одну холодную войну, на этот раз против России. «Дело Литвиненко» стало одной из главных тем британской дипломатии на протяжении последних шести лет.

Сегодня, когда атмосфера информационного гипноза вокруг судьбы российского перебежчика начинает рассеиваться, становится понятно, что лежало в основе конфликта. Даже лондонским обывателям, оставляющим комментарии на интернет-форумах, трудно отделаться от мысли, что линия поведения, избранная британскими властями, была серией заранее подготовленных и просчитанных ходов. А вовсе не эмоциональной реакцией на странную смерть стоявшего на пересечении нескольких криминальных осей человека, о существовании которого в России успели позабыть сразу же после его отъезда.

Чего добился кабинет Блэра, начав холодную войну против РФ? Зачем это было нужно? В 2006-2007 годах Россия была на подъеме, экономический рост поражал своими темпами. Страна возвращала себе репутацию мировой державы. Может быть, кому-то хотелось, чтобы Москва несколько сбавила скорость? Может быть, кто-то решил, что так будет лучше для евроатлантического сообщества? Или даже для всего человечества?

Ответы на эти вопросы лежат, увы, в сфере конспирологии. Ясно лишь, что определенный ущерб развитию экономических связей между РФ и европейскими странами организаторам «Дела Литвиненко» нанести удалось. Именно на фоне разговоров о вездесущих русских агентах сорвались контракты по покупке «Сентрики», «Аркелора», «Опель-Магны», на годы и месяцы зависли согласования по «Северному потоку», началась массированная компания против «Газпрома», в ходе которой поставщик углевородоров был представлен в виде главной угрозы европейской безопасности.

Другой вопрос заключается в том, что выиграли сами англичане в ходе этой шестилетней холодной войны с ее скандалами, бойкотами, и, в довершение всего, хакерской атакой на сайт российского посольства в Лондоне под занавес истории?

Во времена Блэра и Милибэнда Британия пыталась присвоить себе роль глобального арбитра, торгующего оценками, статусами и смыслами. Однако мировой экономический кризис подвел черту под этими устремлениями.

Эра процветания осталась в прошлом. Августовские погромы в Лондоне подвели под ней черту. Европейские партнеры все сильнее выражают недоумение тем разрывом, который существует между британскими претензиями на лидерство и реальными экономическими возможностями Соединенного Королевства. Совсем недавно экс-канцлер Германии Герхардт Шредер, по сути дела, назвал Британию главным препятствием на пути к европейскому единству. «Наибольшие проблемы вызывает Великобритания. Она не входит в зону евро, и, тем не менее, британцы всегда хотят сказать свое слово в разработке экономической зоны. Это нелогично. Помимо прочего, британцы очень скептически относятся к любым шагам в направлении интеграции. Я изначально считал, что Великобритания может рассматриваться в качестве участника этого процесса наравне с Францией. Но мы, в том числе и я, не учли, что Великобритания видит себя в каком-то среднем положении между США и Европой. Другими словами, она находится в промежуточной позиции, а это неприемлемо», заявил Шредер, отвечая на вопросы корреспондента журнала «Шпигель».

То, что Шредер высказал открыто, разделяют в Европе многие. Англия попала в неудобное положение и пока не может найти себе места в посткризисном мире. Самое время подумать о том, чтобы налаживать связи с перспективными экономическими партнерами, оставив в стороне колониальное высокомерие. Кэмерон, приехавший в Москву с целой командой британских бизнесменов, похоже, это понимает. Британский бизнес хочет строить в России сверхскоростные железные дороги, разрабатывать нефтяные месторождения, участвовать в проекте «Сколково» и т.д. Что вполне логично, ибо финансовые услуги и торговля элитными видами из окон уже не котируются так, как раньше.

Все это, однако, не значит, что со стороны Лондона не следует ожидать рецидивов. По возвращении домой, Кэмерону предстоит услышать упреки в том, что он, мол, отрекся от борьбы с российским «деспотизмом», придающей священный смысл британской политике. Ностальгия по британскому могуществу все еще дает о себе знать, и многим в Лондоне все еще хочется ощущать себя вершителями судеб мира. И это, видимо, надолго.