В канун 66-й годовщины великой Победы ветераны 86-й дивизии Ленинградского фронта поклонились погибшим на Невском пятачке. В кровопролитных боях на этом плацдарме в полусотне километров от Северной столицы полегло более 200 тысяч наших воинов.

Вы, живые, знайте, что с этой земли

Мы уйти не хотели и не ушли.

Мы стояли насмерть у тёмной Невы.

Мы погибли, чтобы жили вы.

Строки Роберта Рождественского выложены в металле на обелиске «Рубежный камень». Он установлен на условной границе – между нашими окопами и позициями фашистов. Отсюда до берега Невы, где была переправа, – 530 шагов. Это ширина плацдарма. А в длину, вдоль реки, нашим бойцам удавалось удерживать участок примерно в две тысячи шагов. Таков Невский пятачок, который под непрерывным огнем врага бойцы 86-й дивизии Ленинградского фронта обороняли в общей сложности 360 дней и ночей. Первый раз красноармейцы захватили узкую полоску земли на левом берегу Невы в сентябре 41-го. Но в мае 42-го, когда пошёл лёд, переправлять пополнение и боеприпасы стало невозможно – гитлеровцы уничтожили последние два десятка наших солдат, дравшихся до конца. Однако уже в сентябре 42-го советский десант вновь закрепился на плацдарме, и именно отсюда началось решающее наступление, прорвавшее блокаду, когда 18 января 1943 года соединились Ленинградский и Волховский фронты.

Невский пятачок. С трёх сторон – враг, позади – вода и осаждённый город. Клочок земли был для фашистов занозой. Его защитники не позволили сомкнуть вокруг северной столицы второе блокадное кольцо, чтобы задушить город, и постоянно отвлекали на себя значительные силы врага. Вермахт сообщал о потерях в районе плацдарма 40 тысяч своих солдат. Наших воинов, только по официальным данным, здесь полегло более 200 тысяч. То есть каждые сутки – а вражеские обстрелы и атаки не прекращались ни днём, ни ночью – здесь гибло по 530 красноармейцев.

Почти 30 лет на огненной земле не росли деревья…

66-ю годовщину Победы встречают лишь 13 защитников Невского пятачка. Посетить место своего подвига смогли в этом году 11 фронтовиков:

Нина Ивановна Виноградова – медсестра, продержалась на плацдарме до самого наступления, прорвавшего Ленинградскую блокаду;

Михаил Петрович Зорин – налаживал связь Невского пятачка с Большой землёй;

Анатолий Апполонович Лавров – сапёр, обеспечивал переправу, строил оборонительные сооружения, контролировал минные поля;

Василий Николаевич Мальцев – пехотинец, дрался, как все, уцелел в самом пекле;

Вера Андреевна Никифорова – радистка, корректировала огонь наших батарей, поддерживавших защитников плацдарма;

Михаил Андреевич Павлов – пехотинец, после Невского пятачка решил связать свою жизнь с армией, закончил службу полковником пограничных войск;

Екатерина Ивановна Тутурова – ушла в народное ополчение из юридического института, обеспечивала бойцов Невского пятачка продовольствием, подбирала пополнение;

Зиновий Леонидович Меркин – пошел в ополчение в 17 лет, после тяжёлого ранения на Невском пятачке стал разведчиком;

Борис Кириллович Егунов – его называли сыном полка: на Невский пятачок попал в 12 лет, был связистом, подносил боеприпасы;

Мария Федоровна Кукушкина – радистка, устанавливала связь плацдарма с Большой землёй, корректировала огонь артиллеристов;

Григорий Ильич Богорад – один из немногих за историю Великой Отечественной, которому довелось сражаться и уцелеть на двух плацдармах – после Невского пятачка его перебросили под Ораниенбаум.

Ветераны почтили память боевых друзей, которые сложили головы, защищая страну, умерли от ран в послевоенные годы. Возложили венок к Рубежному камню. В сопровождении почетного караула, следопытов, журналистов Балтийской медиагруппы прошли по аллее вдоль плохо зарастающих окопов, где до сих пор находят неразорвавшиеся снаряды и мины, к Невскому берегу, опустили в воду красные гвоздики…

– Немцы вели артиллерийский и миномётный огонь почти беспрерывно, и днём, и ночью. В редкие часы было затишье, – рассказывает Григорий Богорад. – По ночам, когда мы с правого берега переправляли новых бойцов, а с левого эвакуировали раненых, немцы запускали осветительные ракеты на парашютиках. Они очень медленно летели, будто стояли в воздухе, освещая переправу. Меня ранило осколком 25 апреля 1942-го. Перевязали, положили в лодку. Мины рвались рядом, но Бог миловал – доплыли до Большой земли.

Здесь же был ранен отец нашего премьера, Владимир Спиридонович Путин, он приходил на встречи ветеранов, я его помню…

Красноармеец 330-го стрелкового полка 86-й дивизии Владимир Спиридонович Путин был тяжело ранен на плацдарме в ноябре 41-го. Несмотря на обстрел, его тоже удалось переправить в медсанбат…

– На этом пятачке воевал мой отец, – говорил Владимир Путин, приехав сюда 27 января 2004 года, в 60-ю годовщину полного снятия блокады Ленинграда. – Здесь он был тяжело ранен. И это, казалось бы, трагическое обстоятельство сохранило жизнь моей матери. Она бы, наверное, не пережила блокаду. Отец, оказавшись в госпитале, подкармливал её из своей пайки. Но родители не смогли сохранить своего сына, моего брата. Он заболел в блокадном Ленинграде и умер. Каждая семья ленинградцев имеет счёт к войне. И у меня он, конечно, тоже есть.

Как только позволяет сверхплотный график, глава правительства приезжает поклониться святым рубежам. Скромно, без прессы и официальных церемоний. И каждый год Владимир Путин присылает к 9 мая поздравления однополчанам отца.

– Эта открытка мне очень дорога, – говорит председатель Совета ветеранов 86-й дивизии Екатерина Тутурова, прочитав добрые слова премьера накануне 66-й годовщины Победы. – Она не формальная, а именная. Путин поздравил лично меня и моих друзей.

– С отцом премьера встречаться не доводилось. Или по фамилии не запомнил. Здесь же людей перемалывало сотнями… – вздыхает Анатолий Лавров. Он считает себя везунчиком – за всю войну всего одно ранение и одна контузия. Несмотря на сверхопасную профессию – сапёр. На крайний случай на передовой при нём всегда была граната – чтобы подорвать себя и врагов.

Мария Кукушкина вспоминает, что взяла на фронт томик Пушкина, с ним было как-то легче:

– Одежонка-то у нас была тонкая, сами – худющие доходяги. Сил не было никаких. Утром просыпаешься и не можешь подняться: одежда примёрзла к земле. Помню, на мое двадцатилетие, в феврале 1942-го, отец принес два кусочка хлеба и зелёного сахара и сказал, что фашистов мы победим, как бы нам ни было тяжело. Ты в это должна верить, говорил он, и помогать своей стране. И мы верили. Даже когда было очень трудно…

– Сейчас смотришь фильмы и видишь много ошибок, зачастую они искажают историю, – делится болью Борис Егунов. – Самое главное для нас, ветеранов, – чтобы память осталась и не была исковеркана. Не должны быть забыты люди, которые отдали здесь свои жизни.